Старая лэди редко бывает в обществе, a еще реже принимает к себе гостей, исключая только молоденьких девиц, из которых для каждой назначен особенный день; так что девица удостоенная чести выпить чашку чаю в доме почтенной старушки, считает этот день величайшим торжеством. Визиты ея простираются не далее ближайших дверей, по ту и другую сторову ея домика, и когда она вздумает пить чай y кого нибудь из этих соседей, то Сара бежит вперед туда предуведомить об этом посещении и заранее отворить дверь, чтобы госпожа ея не могла проступиться в ожидании гостеприимной встречи. Сделав визиты соседям, она ни за что не останется перед ними в долгу, и в тот день, когда в ея домике назначено будет собрание искренних друзей, Сара чисто-на-чисто вытрет самовар, выставит на стол лучший китайский сервиз, откинет обе полы стариннаго, массивнаго стола и наконец принимает гостей самым парадным образом и провожает их в лучшую гостиную. Родственников y нашей почтенной старушки очень немного, да и те все разсеяны по различным углам британских островов; она видится с ними весьма редко. У нея есть сын в Восточной Индии, котораго она всегда описывает как прекрасным молодым человеком, и который как две капли воды похож на своего отца; но -- присовокупляет старая лэди, печально кивая головой -- он всегда был для нея источником самых сильных огорчений, и даже однажды едва не сделался причиной ея преждевременной смерти. Богу угодно было избавить ее от подобнаго несчастия, и она будет от души признательна вам, если вы не станете напоминать ее об этом предмете. У нея есть множество пенсионеров; a в воскресенье, когда старая лэди возвращается с рынка, вы непременно увидите y ея дверей ц123;лый отряд стариков и старух, которые явились за своим недельным пенсионом. В подписках, где дело идет о благотворительности, ея имя всегда красуется первым, и приношения ея всегда бывают самыя щедрыя. Она подписала однажды двадцать фунтов стерлингов на сооружение новаго органа и была в одно воскресенье до такой степени растрогана пением детей под звука этого органа, что ее безчувственную принуждееы были вынести из церкви. Ея приход в церковь всегда служит сигналом к небольшому шуму в задних рядах скамеек. Этот шум происходит от всеобщей тревоги бедных людей, которые кланяются ей и приседают до тех пор, пока церковная придверница подведет старую лэди к ея привычному мp3;сту, сделает ей низкий реверанс, затворит дверцы и удалится. Та же самая церемония повторяется при выходе старой лэди из церкви. Она отправляется тогда домой вместе с семейством, обитающим через дом по левую сторону от ея домика. Во всю дорогу до дому она только и говорит о проповеди и тогда открывает свой разговор вопросом к самому младшему сыну семейства: откуда взят был текст на сегодняшнюю проповедь?

   Таким образом протекает мирная жизнь нашей старой лэди, изменяемая одними только ежегодными поездками в какое нибудь скромное местечко на морском берегу. Ея тихое и неизменное течения продолжается уже многие годы, и мирный конец ея, вероятно, не за горами. Почтенная, всеми любимая и всеми уважаемая старушка смотрит на конец своего земного поприща с кроткою покорностию и без малейшей боязни. Ей нечего страшиться загробной жизни; напротив того, она имеет полное право надеяться встретить там все лучшее.

   Наконец мы представим еще одну особу, совершенно различную от старой лэди, во которая успела обратить на себя внимание нашего прихода. Это старый, отставной моряк, на пенсии. Его грубое и нецеремонное поведение немало нарушает домашнюю экономию старой лэди, его ближайшей соседки. Во первых, ему нравится курить сигары перед полисадником лэди, и если при этом случае ему захочется что нибудь выпить -- обстоятельство весьма необыкновенное -- то он протягивает свою трость, стучит в дверь старой лэди и повелительным тоном требует чтобы ему подали через решотку стакан холоднаго нива. В добавок к этим крайне хладнокровным поступкам, он представляет из себя человека способнаго на все, или, употребляя его собственное выражение, "Настоящаго Робинзона Крузо".