— Я, честно говоря, тоже был недолго, — хмыкнул я, а затем напрягся.

Не нравилась мне идея, что моя сестра будет гулять с «Коленькой» Голицыным.

— Ну вот, а я погуляю, — ответила мне сестра, да ещё и с вызовом. — Пастикусуса нашего проведаю.

— Смотри аккуратнее, — я всё-таки не удержался и хохотнул. — Чтобы у него после встречи с фон Аденами опять на одну голову меньше не стало.

— Фу-фу-фу, таким быть. Я вообще-то зверушек люблю, — сестра показала мне язык. — Вот проведаю, посмотрю на него.

— А тебя вообще ничего не смущает? — спросил я.

— А что такое? — она с ещё более дерзким вызовом посмотрела на меня.

— Ну ты же помнишь, что по нашим традициям ты с Голицыным, не имеешь права встречаться один на один.

— Ну, ты знаешь, — ответила Ада, — я не настолько безответственная. Кое-что вместе боёвкой мне в голову вбили, — улыбнулась сестра. — Я даже ходила к маме с этим вопросом, интересовалась у неё. Она мне и сказала, что, в принципе, есть вариант пойти с ней. А я попросилась поехать вместе с Матроной. Всё-таки подружка, а мы уже давным-давно не виделись. Да и соскучилась я по ней.

— Ничего себе, — хмыкнул я. — Соскучилась она. А мне казалось, что вы друг другу готовы сжечь что-нибудь, причёски там подправить.

— Ой, да когда это было, — посмотрела на меня Ада. — Уже сто лет прошло, вся вода утекла, которая это помнит, и ты забудь.

— Ну ладно, — сказал я с тяжёлым вздохом, так как идея мне почему-то совсем не нравилась.

«С другой стороны, — подумал я, — Матрона Салтыкова всё-таки дочь офицера Тайного сыска».

— С учётом того, где работает папа Матроны, я, в принципе, за тебя спокоен. За Коленьку, правда, не очень, с учётом, где сидит его дядя. А за тебя вполне.

Мы посмеялись, но тут я стал совершенно серьёзным.

— Ада, шутки шутками, но, кажется, до тебя так до сих пор не дошло, кто и как к нам относится, — констатировал я, намекая на её сегодняшнего кавалера.

— Кто относится? — переспросила сестра, тоже став серьёзной. — Голицын? Ермолов? До меня всё дошло. Чтобы ты понимал, я просто хочу поддержать его морально. Ты же сам поддерживаешь своего этого друга Артёма из пятёрки. Его тоже все, знаешь ли, считают предателем. И у этого сейчас подобная же ситуация, но к нему самому какое это имеет отношение? Дядя, да, сидит в застенках Тайного сыска, а не общаются все с Голицыным. На мой взгляд, это несправедливо.

Она перевела дыхание и тут же продолжила:

— Но я поддержала его в своё время. А он между прочим, даже к маме приходил и поблагодарил её за нормальные отношения со стороны нашей семьи к нему. А ещё попросил разрешения погулять со мной. Сказал, что будет беречь как зеницу ока. Сразу сказал, что мы поедем в Дендрарий, только прогуляемся, попьём безалкогольного глинтвейна, и что он вернёт меня с подружкой обратно. Прогуляться и всё. Мама дала согласие.

— Мама дала согласие, — передразнил я сестру и понял, что в моём голосе явно прослеживаются ворчливые нотки. — Папа бы согласие ни в жизнь не дал бы.

— Ой, всё, — закатила глаза Ада.

— Нет, ну ладно, — сказал я. — Если даже мама дала согласие, то ладно так и быть.

Ада снова расплылась в улыбке и снова начала летать мимо меня стрекозой, готовясь к выезду.

Затем через некоторое время приехала Матрона. Я заметил, как она преобразилась за последние пару месяцев. Когда я её видел в последний раз, это была нескладная девчонка со злым лицом, которая везде пыталась отыскать собственную выгоду.