Минута прошла в молчании. Чахлая грудь мистера Гранта продолжала вздыматься и опадать, лицо обмякло.

Сиделка вернулась, она смотрела на часы.

– Вы успели с ним поговорить? – жизнерадостно спросила она.

Цзин Ли вдруг осознала, как учащенно дышит.

– Да, – ответила она.

– И вы принесли ему немного кофе?

– Да.

– Он очень славный. – Она приподняла сбившееся одеяло, чтобы поправить его, и Цзин Ли увидела наполовину полный мочеприемник. – Теперь он немного поспит.

– Может быть, мне лучше подождать Рэя на улице?

– Как вам будет угодно.

Цзин Ли утвердительно кивнула и встала, ей вдруг захотелось удрать из этой комнаты. Но сначала она наклонилась и нежно‑нежно поцеловала мистера Гранта в лоб.

– Вы такая милая, – заметила медсестра. – Я расскажу ему, когда он проснется. Ему будет приятно.

Цзин Ли выскользнула из комнаты, прошла по коридору, рассеянно окинула взглядом семейные фотографии на стенах. Когда входила, она их не заметила. Рэй в футбольной форме; в форме нью‑йоркского пожарного; Рэй получает медаль, лежа на больничной койке. По сторонам кровати стоят его отец и мать. И здесь же – улыбающийся лысый человек, она его узнала. Мэр Джулиани. «За доблестную службу городу Нью‑Йорку 11 сентября 2001 года», – гласили золотые буквы внизу.

Ого, подумала она. Значит, он был там.

Она вышла на крыльцо. Почему он ей не рассказывал? Как бы она хотела знать об этом раньше; как ей сейчас его не хватает: да, она его любит. Теперь все, все встало на свои места.

Она направилась к тротуару, слегка ошалев от яркого света, не понимая, почему она плачет. Наверное, из‑за мистера Гранта, разговора о Рэе, фотографий – всего этого оказалось слишком много…

Слишком, чтобы вовремя заметить обшарпанный фургон, припаркованный у тротуара. Крупный мужчина в потертой рабочей одежде заступил ей дорогу. Его темные глаза впились в ее лицо.

– Что такое, извините!..

Он сграбастал ее грязной рукой, распахнул дверцу фургона и швырнул ее внутрь. Она ударилась головой о металлический пол. Он сунул руку в фургон и забрал ее сумочку. Она успела увидеть моток веревки и пустое пластмассовое ведро. Потом дверь захлопнули, заперли снаружи, и фургон, пошатываясь, двинулся вперед. Она вытянула руку, чтобы утвердиться в темноте.

Скользящий звук. Открылось окошко за спиной у водителя. За металлической решеткой она увидела лицо.

– И не вздумай орать, сука, – предупредил он ее.

Так они ехали еще несколько минут. Она ощупала дверцы. Заперты. Ползая на коленях в темноте, нащупала веревку и пластмассовое ведро, больше ничего.

Фургон остановился. Она слышала, как открылась и захлопнулась водительская дверца; послышались его шаги: он обходил фургон сзади.

– Сейчас я открою дверь. Без фокусов.

Дверь раскрылась, внутренность фургона залило светом. Он вошел, зажег верхний свет и закрыл за собой дверцу.

– Не вопи, я тебя предупреждаю.

Это был крупный мужчина. Он схватил ее за руку и вывернул так, что она упала на спину.

Она изо всех сил ударила его ногой. Он надавил ей коленом на грудь, и она стала колотить его кулаками. Но это не помогло. Он вытащил моток клейкой ленты, оторвал часть и заклеил ей рот. Она толкала его, но он был большой и тяжелый, к тому же он прижимал ее коленом к полу. Он повернул ее на бок, продолжая наваливаться на нее, и связал ей руки за спиной. Потом, как она ни лягалась, связал лодыжки.