– Мухин, – повторил Лисицын и задумался. – Где‑то я слышал... Мухин...

Я напряженно уставился на подполковника, ожидая чуда – вдруг выяснится, что час назад Мухин был задержан за пьяный дебош в привокзальном кабаке и теперь парится в камере предварительного заключения.

Однако в ту ночь чудес на мою долю не досталось.

– Просто распространенная фамилия, – сказал наконец Лисицын. – Ну, лады, поспрашиваю я у наших про твоего Мухина. Через недельку перезвони. – Он дружелюбно улыбнулся, а у меня чуть не встали дыбом остатки волос на голове.

– Через недельку?!

– Ну да, – спокойно ответил Лисицын. – Сам понимаешь, сейчас вся городская милиция ищет человека по фамилии Америдис. Не до Мухина им. А что ты так вздрогнул? Что за спешка?

– Ну как... – промямлил я. – Чем быстрее, тем лучше...

– Оно конечно, – согласился Лисицын. – Только быстрее не получится. – Он посмотрел на часы, и этот жест заставил меня сморщиться, словно от жгучей боли. Стрелки тикали, унося время и унося надежды.

– Ты домой? – спросил Лисицын. – Или ты еще...

– Мне еще нужно тут... – пробурчал я. – По работе. Проследить, чтобы все...

– Понимаю, – закивал Лисицын. Он зашагал к своей старенькой «Волге», но по дороге обернулся и сказал, досадливо хлопнув себя по лбу: – Кстати... Недавно снова попало мне в руки то дело...

– Какое дело? – не понял я.

– То самое, про которое я тебе говорил, – на лице подполковника возникла полуулыбка‑полугримаса. – Когда я еще был зеленым пацаном, то одно мое дело прокурор завернул на доследование. Этим прокурором был твой отец, Саня...

– А‑а, – сказал я. Не было сейчас ничего более далекого от меня, чем давние дела, из‑за которых мой покойный папа когда‑то взгрел молодого Лисицына.

– Надо же, одиннадцать лет прошло, – с тоской в голосе сказал подполковник, и я с удивлением понял, что Лисицын вовсе не так стар, как мне казалось. Всего одиннадцать лет назад он был зеленым пацаном... Всего одиннадцать лет назад мой отец был жив.

– Я посмотрел по датам, – продолжал между тем Лисицын, – получается, что все это было прямо перед тем, как твой отец ушел в отпуск. Перед тем, как он поехал на Кавказ... И там эта автокатастрофа...

– Ну да, – сказал я.

– Получается, что это было последнее дело, которым занимался твой отец.

– Может быть, – сказал я. Можно было добавить, что поскольку мой отец был городским прокурором, то он наверняка занимался сразу несколькими делами, а не только тем, за которое получил взбучку молодой Лисицын. Но я ничего не добавил. Если Лисицыну нравилось думать, что между ним и мной существует какая‑то связь, – ради бога.

– Н‑да... – вздохнул подполковник.

– А этого Америдиса сколько уже ищут? Неделю? – вдруг спросил я.

– Примерно так, – подтвердил слегка удивленный Лисицын. – А что?

– Если его нигде нет уже неделю, это значит, что он мертв, – сказал я, повернулся и пошел в «Антилопу». Позже я понял, что брякнул это из злости – Лисицын не мог помочь мне, и я решил сказать какую‑нибудь гадость в ответ.

Сказать‑то я это сказал, но вот только мне от этого лучше не стало. Тем более не стало от этого лучше Тамаре.

4

– Уболтал? – с надеждой спросил Карабас, занося над моим бокалом бутылку мартини.