– Меня попросили представлять его интересы, я это сделал, и очень успешно, и должен заметить, что за эту идею должен благодарить вас, мистрис. Неподсудность светскому суду – старинная апелляция, и мало кто помнит о ней в наши дни.

Графиня клевала носом. Она так долго пялилась на символы зашифрованной строчки, что чуть не заработала косоглазие. У огня было тепло, и она откинулась, желая немного подремать.

Она резко очнулась от внезапного грохота в дверь. Графиня подскочила, испугавшись, что явился муж или потенциальные покупатели, чтобы выгнать ее из собственного дома. Или, не дай бог, еще один громила, вроде того страшного человека, ворвавшегося прошлой ночью. Она пришла в ужас и пожалела, что рядом нет Элпью, способной ее защитить. Куда она могла отправиться на ночь глядя?

Графиня на цыпочках прокралась по коридору, стараясь безопасности ради держаться у стенки. Ей понадобилось некоторое время, чтобы найти в темноте дорогу. Встав у двери, она прислушалась. С той стороны кто‑то дышал. Она попыталась подсмотреть в замочную скважину, но увидела только мужскую руку, сжимавшую, как ей показалось, пучок страусиных перьев. Рука исчезла, и снова раздался резкий стук в дверь. Графиня так и отлетела от замочной скважины.

– Есть там кто‑нибудь? – позвал незнакомый ее светлости мужской голос. – Есть кто дома?

Мужчина постоял еще минуту или две, а затем, похоже, пошел прочь.

Графиня, дрожа, стояла в темноте, пока шаги не удалились. Кто бы там ни был, ждать ему надоело. Но все равно происшествие очень ее напугало, и она решила, что хватит ей сидеть тут в одиночестве. Накинув плащ, она направилась к Пигаль, надеясь, что не слишком поздно.

Когда она выходила на улицу, карета Пигаль как раз цокала мимо.

– Олимпия! – завопила ее светлость.

Пигаль высунулась в окошко и велела кучеру остановиться.

– Запгыгивай, догогая. Компания мне очень кстати.

– Мне было страшно. – Графиня забралась в карету. – Кто‑то барабанил в дверь.

– Но ты же цела? – Она окинула взглядом кивавшую графиню. – Этто хогошо. Тепегь ты поможешь мне выбгать магтышек.

Когда карета приблизилась к Ковент‑Гарде‑ну, движение застопорилось. Они простояли не менее получаса. Пигаль бушевала.

– Если я еще хоть минуту посмотгю на этти могильные плиты эттого кладбища, мне самой понадобится плита. – Она стукнула в потолок кареты. – Дальше я пойду пешком! – крикнула она, подбирая юбки и высовывая ногу в красном чулке из кареты. – Идем, Эшби, догогая!

Графиня выбралась на кишевшую народом улицу, тянувшуюся вдоль кладбища, где она наткнулась на тело Бо, и последовала за Пигаль, которая проталкивалась сквозь толпу на Бедфорд‑стрит, пытаясь добраться до улицы Генриетты.

На углу два идиота с набеленными лицами давали представление, собравшее уйму зрителей. Чертыхаясь, Пигаль продвигалась вперед, графиня ни на шаг от нее не отставала.

– Уличных артистов, – во все горло крикнула она, – следовало бы запретить!

Миновав эту публику, Пигаль врезалась в новую толпу, на этот раз глазевшую на представление с участием Панча и Джуди.

– Боже мой, как же вы пгимитивны в эттой стгане! – воскликнула она, ни к кому не обращаясь. Подойдя к будке, она сдернула куклу с руки кукловода, которая продолжала двигаться. Люди вокруг герцогини зашикали, и она подбросила куклу в воздух. – С тех пог как этта площадь пгевгатилась в цигк, никуда нельзя попасть! – пронзительно выкрикнула она в сторону подруги. – Едем домой. – Она повернулась к толпе. – Дайте пгойти честным пешеходам.

Пигаль продиралась сквозь веселое скопище бедного люда, графиня ковыляла следом.