– Разумеется, нет. – Элпью мимикой высказала свое неодобрение. – Теперь она считает нас полупомешанными. Нам остается только ждать здесь, пока он снова выйдет из дому, и пойти за ним…

Так, разглядывая окна‑витрины и прогуливаясь вдоль по улице, чтобы не окоченеть под ледяным ветром, они прождали до начала третьего.

Надежно закутанный в толстый плащ, Бо вышел из парадной двери и энергично зашагал в сторону, противоположную той, в которую направлялся вчера.

– Помолимся, чтобы сегодня он повел нас в более полезные для здоровья места, – сказала Элпью, устремляясь за ним. – И чтоб никаких загадочных выходок в «Эльзасе».

После пяти минут бодрой ходьбы по Флит‑стрит Бо Уилсон, срезая угол, нырнул в переулки, которые вывели его к театру «Линкольнз‑Инн» на Португальской улице.

Снаружи, у театра, бурлила толпа – люди окликали друг друга, громко здоровались.

Бо Уилсон похлопал по спине старика в седом парике.

Из прибывших носилок выгрузилась толстая женщина с ручной обезьянкой и на мгновение заслонила Бо. Когда она прошествовала мимо них в театр, сыщицы услышали смех Уилсона.

– Нам повезло, что у нас с собой несколько шиллингов, оставшихся от денег Кью, – сказала графиня, прислонившись к коновязи. – Похоже, что до вечера мы просидим на представлении.

– Ненавижу театр, – простонала Элпью. Графиня увидела, что Бо и его немолодой товарищ двинулись ко входу.

– Интересно, что сегодня дают? – Графиня подошла к дверям и просмотрела афишу. – О, черт возьми, нет! «Ксеркс» Колли Сиббера.

– Нет, мадам, это было на прошлой неделе. – Элпью смотрела поверх ее плеча. – Сегодня идет «Двойная игра».

Графиня бросила взгляд на Бо.

– Какое удачное название.

Бо вошел в здание. Графиня с Элпью последовали за ним.

– Обычная давка, – заметила ее светлость, проталкиваясь сквозь группу смеющихся женщин.

– Здесь хотя бы тепло, – отозвалась Элпью, работая локтями, чтобы проложить себе дорогу в зрительный зал. – И можно посидеть, а не бить опять ноги.

Люди позади них расступились, давая дорогу элегантной женщине, только что вышедшей из дорогой по виду кареты с внушительным ливрейным лакеем на запятках. За ней, неся ее юбки и отгоняя людей, вышагивал маленький арапчонок в розовых атласных штанишках и полосатом камзольчике, на голове у него красовался розовый с золотом тюрбан.

– Мадам Фу‑ты‑ну‑ты, – проговорила графиня, попятившись, чтобы дать дорогу. – Из нуворишей, – пробормотала она себе под нос.

Бо прошел в партер, поэтому Элпью с графиней заняли места в боковой ложе, откуда им открывался прекрасный вид на объект слежки.

Билетеры в ливреях тушили люстры над сценой, а оркестр наигрывал приятную мелодию. Музыка закончилась, прекратилось постукивание за кулисами, и зрители умолкли.

Графиня в восторге подалась вперед, когда на авансцену вышла Энн Брейсгирдл, чтобы произнести вступление.

Так проверяют мавры, коль не лжет молва,

Действительно ли в тягости жена…

Элпью напряженно размышляла. Возможно, в этом‑то все и дело! Может быть, миссис Уилсон не могла подарить Бо наследника, и он пустился во все эти тайные похождения, чтобы сотворить себе сына?

Энн Брейсгирдл одарила ложи и партер обаятельной улыбкой.

Какая б участь пьесу ни ждала,

Не будет автору в том никакого зла:

Поскольку если муза подведет,

То худшее, что ждет его, – развод.