Он прошел за ней и, подбоченившись, встал в дверях.

– Восемнадцать и шесть, и ни фартинга больше.

– Двадцать! – крикнула Элпью, выходя на улицу.

Она уже готова была вернуться. В конце концов, зима длится не круглый год. Восемнадцать и шесть лучше, чем ничего. Она сможет прожить и без огня в камине. В настоящее время у нее и крыши‑то над головой нет. Если сейчас так холодно, как же морозно будет к ночи? И если у нее не будет работы, сегодня ей придется ночевать на улице.

Она обернулась и с удивлением увидела позади себя жирную, потную женщину в домашнем чепце.

– Семнадцать шиллингов – и будьте этим довольны, – рявкнула миссис Кью, жена и деловой партнер печатника: рукава у нее были закатаны, лицо – красное, руки перепачканы типографской краской. – Семнадцать шиллингов, мистрис Элпью. Каждую пятницу нам нужен экземпляр, переписанный набело. Вот контракт. Подписывайте. – Разгоряченная, взмокшая женщина протянула большой лист бумаги и перо, с которого капали чернила.

– Мне нужно время, чтобы это прочитать, – сказала Элпью, жалея, что не согласилась на предложенные мистером Кью восемнадцать шиллингов и шесть пенсов. Сего женой ей не справиться. Она никогда не умела обращаться с женщинами, особенно возмущенными.

– Не искушайте судьбу, мистрис Элпью, – проговорила миссис Кью, делая своему мужу знак вернуться к печатному станку. – Вы на испытании. Нам требуются пикантные новости – и побыстрее. На это место найдется много желающих. Вас мы выбрали только потому, что посланный вами уличный мальчишка доставил ваше сообщение быстрее, чем старый слуга, принесший те же самые сведения. – Элпью возблагодарила свою счастливую звезду за то, что приметила того мальчугана, расхваливавшего свой товар у тюремной решетки. Она дала ему трехпенсовик, который приберегала на случай, если ночью ей понадобится сухое местечко на тюремном полу, и пообещала еще шесть пенсов, если он доберется до четы Кью раньше всех. – Какой у вас адрес? Это нам тоже нужно.

– Адрес? – Элпью ломала голову, идя за миссис Кью в контору. Что делать? – Зачем это вам понадобился мой адрес?

– Сомнения, разумеется. Сомнения, возникшие в последний момент. А возможно, мы услышим о чем‑то, что вы захотите… – Миссис Кью постучала себя по носу, на нем осталось серое пятно. Обмакнув перо в чернильницу, она протянула его Элпью. – … расследовать.

Элпью начала выводить свое имя, стараясь выиграть время. Миссис Кью принялась притоптывать.

– Я чувствую некоторую нерешительность, девочка моя. – Миссис Кью схватила перо за верхушку, отчего на листок полетели чернильные брызги. – Нет адреса – нет работы, – сказала она, выхватывая у Элпью перо. – Кто может поручиться, что ты безвозвратно не исчезнешь с деньгами?

Элпью представила, как она снова ночует на улицах. Тут уж не до дров, хорошо, если посчастливится раздобыть какой‑нибудь еды.

– Разумеется, у меня есть адрес. – Она лихорадочно соображала, но не могла вспомнить ни одной улицы. – Э‑э‑э… Энглси‑хаус, Джермен‑стрит, Сент‑Джеймс, – произнесла она. Слова вылетели прежде, чем она вспомнила, где их слышала.

Миссис Кью зашлась в грубом хохоте.

– Живешь в Сент‑Джеймсе? Такая потаскуха, как ты? Не иначе, спишь в королем Билли, а?

– Его Величество король Вильгельм, осмелюсь вам напомнить, миссис Кью, совсем недавно понес тяжелую утрату. Нет. Я живу у своей старой подруги и наставницы – леди Эшби де ла Зуш, графини Клэпхэмской.

Миссис Кью метнула взгляд на мужа.

– Занятно, – проговорила она. – Ее светлость тоже претендует на эту работу.