Его светлость издал тихий смешок и шагнул к девушке.

– Сдается мне, господа, – плотоядно проговорил он, – что моя жена владеет более ценным имуществом, чем этот холодный металл. – Он махнул рукой высоченному громиле. – Ее тоже сунь в мешок, Том, эта курочка едет с нами.

Элпью сражалась как дикий зверь, но все напрасно. Хотя она и умудрилась потерять в схватке туфлю, вырвать длинную прядь волос и порезаться о разбитый стакан, оставив кровавый след на деревянной панели. Размазывая кровь, она принялась писать на стене «ПОМОГИТЕ», но у нее не хватило времени. Успела написать только слог «ПО», прежде чем ее оглушили.

В ту ночь она очнулась в море, на корабле, который направлялся неизвестно куда.

Элпью посмотрела на мутные воды канала и вернулась к действительности. Зимой тут еще можно постоять, просто так, без всякого дела. Летом здесь задохнешься от вони.

В каком же положении она оказалась! Позади – Шу‑лейн и работа у печатника, впереди – тюрьма Флит и единственное средство избежать ее: леди Эшби де ла Зуш.

Она решила, что должна заплатить свой долг чести и выполнить данное графине обещание, а также принять ее в долю. Но для того, чтобы вообще получить эту работу, хотя бы одна из них через несколько часов должна находиться в доме графини.

Первым делом, подумала Элпью, надо вызволить из тюрьмы ее светлость.

Она перешла мост и быстро зашагала через рынок, что располагался у моста через канал – мимо скандаливших торговок рыбой и лоточников с пудингами и пирогами. Она была смертельно голодна, и от запаха сдобы и хлеба у нее тихонько заурчало в животе.

Какой‑то шарлатан предлагал товар с тележки, полной зеленых бутылок зловещего вида.

– Лечит все недуги – упадок сил, сердцебиение, завороток кишок, перемежающуюся лихорадку, приливы и обмороки, чахотку, сильные колики и бледную немочь! – выкрикивал он, размахивая одной из своих бутылок. – Изгоняет червей любой длины и вида и приводит тело в отличное состояние!

Элпью резко свернула влево и пошла через улицу, ведущую к тюрьме. Чтобы не попасть под несущийся наемный экипаж, она побежала и столкнулась с крупной, толстой женщиной. Элпью узнала в ней торговку с рынка Ковент‑Гарден.

– А, мистрис Элпью, вас разыскивал Саймон, тот, что прислуживает в таверне «Сковорода и барабан».

Элпью поблагодарила за сообщение и без промедления направилась к тюрьме.

Через окошечко в главных воротах она поговорила с надзирателями, но они отказались сообщить о состоянии дел графини. Насколько знала Элпью, ее долг мог составлять сотни фунтов.

Она поспешила к зарешеченному окошку и постояла там, вглядываясь в толпу в глубине помещения и рассматривая цеплявшихся за железные прутья узников.

– Дай пенни, молодка…

– Помоги освободить человека, которому надо содержать семерых детей…

– Покажи нам кусочек нижней юбки…

Элпью нагнулась вперед, чтобы получше разглядеть камеру.

– Гляди‑ка! Какие славные сиськи…

Кучка хулиганов за решеткой принялась вопить по‑кошачьи и отпускать грязные замечания. Элпью подтянула лиф повыше.

– Леди Эшби де ла Зуш! – крикнула она. – Графиня!

Мужчины шумели все громче, и Элпью сообразила, что таким образом никогда не доберется до ее светлости.

Она отправилась в Сент‑Джеймсское предместье, в дом графини.

Добравшись примерно час спустя до парадной двери, выходившей на Джермен‑стрит, Элпью прислонилась к факельному столбу и оглядела фасад. Вот это дом! Даже больше того, в котором жила ее светлость, когда Элпью была при ней горничной. Личной горничной, вот как это называлось! Учитывая размеры здания, у ее светлости, без сомнения, большой штат прислуги.