– Я больше ничего не знаю. Клянусь.

Элпью шагнула вперед и осмотрела рабочий стол. На нем был собран замысловатый прибор – большой медный аппарат с причудливыми трубочками, шедшими к пустой емкости. Рядом стояла огромная ступка, полная каких‑то коричневых комков.

– Продолжаешь эксперименты? – Элпью взяла запыленную черную банку. Крышки на ней не было. Сыщица заглянула внутрь. – Что это за грязь?

– Угольный порошок. – Бетти словно пыталась заслонить прибор спиною. – Я обязана продолжать работу мистера Уилсона, это мой долг перед ним. Может, приду к его последнему открытию.

Элпью прошла дальше и остановилась возле печи, беря медные и свинцовые сосуды и разглядывая их.

– Как это называется?

– Не трогайте! – Подбежав, Бетти вырвала из рук Элпью емкость странной формы. – Это пеликан. Но им может пользоваться только тот, кто причастен алхимии. Адепт должен быть чист душой. – Она решительно поставила пеликана на каменный пол и загородила его. – Вы не посвященная.

Графиня схватила девушку за руку.

– А ты чиста душой, Бетти? Что ты приобретешь с помощью этого эксперимента? Ты сможешь освободить миссис Уилсон или найти убийцу ее мужа? Или тебя интересуют только деньги? Может, ты участвовала в заговоре, который и привел его к смерти?

– Нет! Нет! – затрясла головой Бетти. – Это не так. Я знала об этом, но не участвовала.

– Знала об этом? О чем?

– Зачем мне желать его смерти? – медленно заговорила девушка. – Моя жизнь была такой сладкой, пока он был жив. А теперь посмотрите на меня. – Она указала на мрачный подвал. – Я, как крот, живу под землей, выползая только на рассвете, чтобы добыть немного еды.

– Но зачем тебе так жить? – Элпью, вынюхивая и высматривая, шныряла по подвалу. – Остальные слуги живут по‑прежнему. Ты могла бы, как и они, по‑прежнему спать в своей уютной постельке в Эйнджел‑Корте.

– Они остались? После убийства мистера Уилсона и покушения на миссис Уилсон? Не верю. Они не питали к этой семье никакой привязанности. Ни один из них. Они были современными слугами. Работали за страх, а не за совесть.

Графиня была довольна. Какая проницательная девушка.

– Значит, ты не любила остальных слуг?

– Меня воспитали родители, которые сами были слугами прежней закалки. Они с умом выбирали себе хозяев и оставались с ними до конца.

– Как похвально. Может, ты сядешь, моя дорогая, – наклонилась к ней графиня.

Бетти покачала головой.

– Я слишком устала. Я могу уснуть.

– Кое‑что меня озадачивает, Бетти, дорогая. Есть одна вещь, которая не дает мне до конца поверить, что ты говоришь чистую правду.

Глянув на нее, Бетти пожала плечами.

– Какая?

– Почему ты принесла сюда деньги, которые в то утро заплатила мистеру Уилсону таинственная дама, хотя ты знала, что мистер Уилсон мертв?

Выражение лица Бетти не изменилось.

– Я понимаю, почему ты делала так раньше. И не пытайся отрицать – мистрис Элпью видела, как ты со свертком под мышкой ушла во время той суматохи.

Бетти перевела взгляд на Элпью.

– Итак? Почему не оставить деньги в доме для его вдовы, которой они по праву принадлежат?

– Я растерялась. Я привыкла приносить их сюда по утрам, когда сделаю свою работу по дому.

Графиня хлопнула в ладоши.

– Не слишком правдоподобно!

– Золото нельзя было хранить в доме, иначе миссис Уилсон могла бы заподозрить неладное.

– Вот это больше похоже на правду.