— Христосъ говорить: — «кто изъ васъ, имея раба пашущаго по возвращеніи его съ поля, скажетъ ему: — «пойди скорее, садись за столъ»… Напротивъ, не скажетъ-ли ему: — «приготовь мне поужинать и подпоясавшись служи мне, пока буду есть и пить»… Вотъ чему васъ учили… Служи господину своему… Священникъ съ церковнаго амвона, учителя въ школе учили васъ исполнять вашъ рабскiй долгъ и терпеть, терпеть, терпеть… Смиренію учили васъ, низкопоклонничеству.

Володя перевелъ дыхание и огляделъ толпу.

Далекихъ смело посмотрелъ прямо въ глаза Володе и сказалъ громко, со вздохомъ:

— Христосъ терпелъ и намъ терпеть велелъ.

Володя продолжалъ. Онъ напомнилъ причту о минахъ, розданныхъ рабамъ и о жестокомъ господине.

— Долгъ!.. долгъ!!. Вамъ только — долгъ!.. Кому-то другому радости жизни, а вамъ обещаніе награды на томъ свете, котораго, это теперь точно научно известно и обследовано, совсемъ даже и нетъ.

— Никто того не знаетъ, — хорошо слышнымъ шопотомъ прошепталъ Далекихъ.

Этотъ рабочій раздражалъ Володю. Онъ мешалъ ему сосредоточиться. Со злобою и ненавистью посмотрелъ Володя на него и продолжалъ:

— Кто пожалелъ рабочаго въ старомъ христіанскомъ мiре?.. Никто… Рабочій средство для капиталиста путемъ прибавочной ценности наживать себе деньги. Рабочій производитъ товаръ. Разве можетъ онъ обменять товаръ на то, что ему самому нужно? Для этого нуженъ посредникъ, и посредникомъ между однимъ рабочимъ, делающимъ одинъ товаръ и другимъ, производящимъ другой, являются деньги. Это былъ конекъ Володи — формула Маркса: — Д - Т — Д, деньги — товаръ — деньги съ прибавочной ценностью. Володе казалось, что тутъ все сказанное Марксомъ такъ ясно и неопровержимо, что стоитъ прямо говорить по книге, которую онъ местами зазубрилъ наизусть.

— Въ товаре — тайна…, - вдохновенно говорилъ Володя. — «Товаръ — это фетишъ… Карлъ Марксъ говоритъ: — «форма дерева при обработке изменяется. Изъ дерева сделали столъ. Столъ темъ не менее остается деревомъ, обыкновенной чувственной вещью. Но, какъ только онъ выступаетъ въ качестве товара, онъ тотчасъ превращается въ чувственно-сверхчувственную вещь… Мозги рабочаго тутъ начинаютъ крутиться, какъ мороженое въ форме«… «Столъ не только стоитъ своими ногами на земле, но, въ виду всехъ товаровъ, становится на голову, и его деревянная башка проявляетъ причуды более странныя, чемъ, если-бы по собственному почину вдругъ сталъ онъ танцовать»…

— Эва загнулъ — столъ танцовать!..

— Господская глупость!

— Ни черта не понять!..

— Ну къ чему это онъ?.. Ладно какъ говорилъ.

Володя вдругъ понялъ, что тяжелое «пивное» остроумiе Карла Маркса не дошло до Русскихъ рабочихъ, гораздо более остроумныхъ и избалованныхъ смелыми сравненіями и острыми, крепкими словами, но уже не могъ свернуть съ книги.

— Столъ, — продолжалъ Володя можно продать. На эти деньги можно купить… библію… или водку… Вотъ, что такое товаръ… Вотъ, что такое танцы стола. Столъ уже не столъ, а… библія… или водка… Но есть вещи, которыя сами по cебе не суть товары — а продать ихъ можно. Совесть… Честь… Они могутъ стать продажными для своихъ владельцевъ и, такимъ образомъ, черезъ свою цену пріобрести товарную форму.

— Да, — опять съ глубокимъ, тяжкимъ вздохомъ сказалъ Далекихъ, — нанялси — продалси…

— Кто и совесть продаетъ, — сказалъ молодой рабочей и ловко сплюнулъ замусоленную кручонку.

— Бываютъ такее ироды.