— Конечно. Кораблекрушение. Роковая сделка. Сиреневые вспышки. Я знаю больше, чем вы думаете.

— Ты думаешь, что знаешь больше, чем знаешь на самом деле, — горестно проговорил незнакомец с некоторой долей усталости в голосе, — Позволь мне рассказать тебе историю, услышанную мной уже очень давно. Выслушай меня, ма тору, и донеси это до своих. Ибо нет больше сил видеть, как имя Руа гниёт на устах этих людей. История с кораблём отчасти правдива, но ровно настолько же далека от реальности. Вопреки легендам, это был не большой грузовой корабль, а маленькая шхуна, державшая путь на юг через западные бухты. В то время люди стали буквально одержимы жемчугом, а потому подобные экспедиции не были редкостью. Вот только Руа не повезло отплыть с безумным алчным капитаном, пожелавшим исследовать самую труднодоступную бухту на этих землях. Видел ли ты большие пристани в наших краях? То-то же. Корабль не раз попадал в шторм, но чудом уцелел, и лишь одна беда подкосила его безвозвратно: неожиданно юнга подурнел и сгорел за считанные дни, вслед за ним слегли два матроса… Экипаж поразила оспа. И Руа, как честный судовой врач, бросил все силы на спасение несчастных. Он почти выходил одного матроса из троих заболевших, но вскоре все трое погибли в мучениях. Проводив последнего из них, Руа вдруг заметил язвы у себя на руке. Он перебинтовал предплечье, пытаясь скрыть это от экипажа, но зоркий боцман быстро раскусил его хитрость. В благодарность за самоотверженные попытки помочь, Руа не предали сожжению, а лишь высадили в старую вёсельную лодчонку и отправили прочь с корабля, вернувшегося домой, на восток. Лодку потрепало о неприветливый берег, но Руа сумел спастись и организовать небольшой лагерь среди скал. Ему невероятно повезло, так как с ним оказалась его сумка с ингредиентами, которая в итоге и спасла ему жизнь. Он сумел вывести неведомый ранее щелочной раствор, изуродовавший его лицо, но сохранивший все жизненные процессы. Конечно, после такого он так и не решился выйти на свет, к людям, и окончательно обосновался здесь. Когда та же чёрная смерть настигла и наш городок, люди были в отчаянии.

— Я думал, резервации созданы для сомнамбул? — озадаченно проговорил Тори.

— А что, по-твоему, мир может болеть чем-то одним? Он проклят, и его сражают сотни недугов. Оспа — далеко не последний из них. Так и мы подверглись этой страшной напасти. Многие погибли тогда, некоторые просто уходили в леса в отчаянии, чтобы спокойно умереть. Так и я ушёл когда-то и лежал бы вот в этой сырой земле, не заметь я сиреневой вспышки и не повстречайся я с Руа. За все эти годы он научился добывать тот самый раствор, оттуда и шёл таинственный свет. Мы смогли вызволить из города выживших больных, изолировав их от здоровых людей. Сомнамбулам тяжело переносить болезни, особенно такие, и своего рода карантин помог сохранить жизни тем, кто остался в городе. Нас самих же осталось критически мало. Всего трое из тех, кто пришёл. Но Руа спас нас так, как спасся когда-то сам. И за это мы будем благодарны ему до конца наших нелёгких жизней.

Тори пребывал в оцепенении от услышанного. Он медленно потянулся к фонарю и зажёг остатки масла на самом дне. Слабое пламя вспыхнуло и заставило путников вздрогнуть. Мужчина в балахоне был не просто стариком — его осунувшееся лицо было изуродовано шрамами и вмятинами, кожа провисала, словно кусок старой гниющей ткани, а невидящий взгляд молочно-белых глаз устремлён в пустоту. Спек прижалась лбом к спине Виатора, опустив глаза в землю и мелко задрожав. Он приобнял её за плечо и поднял глаза на незнакомца.

— Но где сам Руа сейчас?

— Мы похоронили его два года назад, — тихо ответил человек в балахоне.

***

После безрезультатной охоты за Призраком Тори начал опускать руки. Эта глупая городская легенда была единственной зацепкой, и в голове Виатора всё сходилось: отшельник, тёмная магия, вспышки — идеальный кандидат на финальный аккорд этой сюрреалистической симфонии.