— Дети, дети… хватит об этом.

Она берет обе руки Оливии в свои и поворачивается ко мне спиной.

— Оливия, Николас прав — на улице просто ужас, ты никуда не пойдешь. И выглядишь ты ужасно — ты не можешь выйти вот так! — она поворачивается к Фергюсу. — Фергюс, приготовь ванну и принеси в комнату Оливии бутылку «Курвуазье».

Фрэнни откидывает волосы Оливии назад, как это делают с маленьким грустным ребенком.

— Хорошая горячая ванна, хороший напиток, и если ты утром все еще захочешь уехать, я отвезу тебя сама. — Ее темные глаза многозначительно смотрят на меня. — У меня есть своя машина.

Оливия вздрагивает, вдыхая, будто на грани слез — и этот звук разрывает меня.

— А теперь иди, — говорит ей Фрэнни. — Я сейчас поднимусь.

Когда Оливия выходит из комнаты, я иду следом, но Фрэнни встает у меня на пути.

— О нет, оставайся здесь.

— Саймон, — говорю я, нахмурившись, — забери свою жену, пока я не сказал то, о чем потом пожалею.

Но Фрэнни просто наклоняет голову, оценивая меня.

— Раньше я думала, что ты эгоистичный ублюдок, но теперь начинаю верить, что ты просто дурак. Дважды проклятый идиот. Не знаю, что хуже.

— Тогда, наверное, это хорошо, что мне наплевать на твое мнение обо мне.

Единственный признак того, что она меня услышала, — это резко приподнятый уголок ее розовых губ.

— Думаю, тебе нравится ее неосведомленность — это делает ее зависимой от тебя. И это сохраняет ее невинность. Она не запятнана этой выгребной ямой, в которой остальные плавают ежедневно. Но ты оставил ее уязвимой. Она не знает правил. Она даже не знает названия игры.

— И что же сделаешь ты? — рычу я. — Научишь ее играть?

Темные глаза Фрэнни сверкают.

— О нет, глупыш — я научу ее побеждать.

Оливия

Я никогда раньше не пробовала бренди. Когда Фрэнни вручила мне мой первый стакан, она предупредила, чтобы я потягивала его, а не пила залпом. Первый глоток обжег мне рот и горло. Но сейчас — три стакана спустя — это все равно что пить расплавленный персик, густой и сладкий.

Сочетание алкоголя и горячей ванны заставило меня чувствовать себя спокойнее. Нет, не так — я чувствую онемение. Не знаю, хорошо это или плохо для нас с Николасом, но сейчас я о нем не думаю. Потому что Фрэнни не давала мне этого.

Я лежу на белоснежном диване, закутанная в огромный кашемировый халат, мои волосы распущены и, высыхая, превращаются в завитки. Я держу в руке айфон Фрэнни, просматривая фотографии в ее аккаунте Instagram. Это настоящая галерея кто есть кто из богатых и знаменитых Вэсско, и Фрэнни рассказывала мне об их грязных не очень тайных секретах и грехах.

— Обдолбаная Сучка. — Фрэнни расхаживает за диваном, как инструктор по строевой подготовке. — Она попыталась сама приготовить себе дозу и чуть не сожгла замок семьи дотла.

Она имеет в виду блондинку с высунутым языком и правой рукой, указывающей на камеру. Стильная.

Я перехожу к следующей фотографии.

— Сучка-Булимичка. Все думают, что она вылечилась, но нет ни крошки еды, которая бы не прошла сквозь эти губы и не вернулась обратно. У нее гнилые зубы. Эти вставные имплантаты такие же фальшивые, как и ее сиськи.