Она стоит передо мной, и какое-то мгновение мы просто смотрим друг на друга.

— Никогда не видела тебя в военной форме, — говорит она, жадно оглядывая меня с головы до ног, прежде чем остановиться на моих глазах. — Этот образ должен быть вне закона.

— Это мне полагается говорить комплименты. — Я тяжело сглатываю, так сильно ее желая. Во всех отношениях. — Ты выглядишь потрясающе, любимая. Не могу решить, хочу ли я, чтобы ты осталась в этом платье навсегда, или хочу прямо сейчас сорвать его с тебя.

Она смеется.

Простые, элегантные бриллиантовые серьги свисают с ее аппетитных маленьких ушек, но ее горло обнажено — точно так, как я попросил стилиста. Я лезу в карман и достаю маленькую квадратную коробочку.

— У меня есть кое-что для тебя.

Она краснеет еще до того, как видит, что внутри. А потом, когда я поднимаю крышку, задыхается.

Это снежинка с замысловатым рисунком в виде вращающегося колеса, украшенная сотней мелких бриллиантов и сапфиров. Бриллианты чистые и безупречные, как кожа Оливии, а сапфиры блестящие и темные, как ее глаза.

Ее рот приоткрывается.

— Оно… великолепно. — Она касается пальцами бархатной подложки, но не трогает ожерелье — будто боится. — Я не могу оставить его себе, Николас.

— Конечно, можешь. — Слова выходят твердыми, почти резкими. — Я сам его спроектировал на заказ. — Я достаю его из коробки и обхожу ее сзади, завязывая шелковую ленту вокруг ее шеи. — Во всем мире есть только одно такое — как и ты.

Я целую ее в шею, потом в плечо.

Оливия поворачивается ко мне лицом, берет за руку и понижает голос.

— Николас, я тут подумала…

— Пошлите, Круглые Глазки Номер Один и Номер Два. Мы опаздываем, — говорит Генри, тоже одетый в парадную форму, входя в комнату и постукивая себя по запястью. — У вас еще будет время обслюнявить друг друга.

Я наклоняюсь и целую Оливию в щеку.

— Сможешь закончить это предложение сегодня вечером.

Мы собираемся в вестибюле рядом с бальным залом, а звуки вечеринки, болтовня, музыка и звон бокалов просачиваются сквозь дверь, как дым. Здесь мои кузены — Маркус и его выводок. После краткого приветствия они держатся от меня подальше, и я делаю то же самое. Я также держусь подальше от любых напитков, с которыми они находились рядом… на всякий случай.

Моя секретарь, Бриджит, хлопает в ладоши, хихикая и трепеща, словно глава общественного школьного комитета.

— Еще раз, на всякий случай — сначала объявят королеву, за ней принца Николаса, потом принца Генри, который проводит мисс Хэммонд в залу. — Она поворачивается к моему брату. — Все будут стоять, так что вы проводите мисс Хэммонд до отмеченного места возле стены, а затем вернетесь к брату, чтобы встать в очередь. Всем всё понятно, да?

Из-за дверей доносятся звуки труб, и Бриджит едва не выскакивает из кожи.

— О, это сигнал. По местам, милорды и леди, по местам! — она останавливается рядом с Оливией, сжимая ее руку и взвизгивая, — это так волнующе!

После того, как она уходит, Оливия смеется.

— Она мне правда нравится.

Потом она встает рядом с моим братом. Мы говорили об этом — о Генри, сопровождающим ее, об ожиданиях, о традициях… но сейчас, стоя здесь, все это кажется таким бессмысленным.