— И на пути к четвертому.

Я повидала немало неряшливых пьяных парней из братства, попавших в рабство после вечеринки и ночных попоек. Этот парень хорошо это скрывает. Рыжий закрывает меню.

— Я буду чай и пирог с вишней. И с персиком. А, черт возьми, давайте еще и чернику а-ля мод.

Его друг фыркает, но не извиняется.

— Я люблю пироги.

Поворачиваюсь к другому.

— С яблоком, — тихо произносит он, стараясь, чтобы слово звучало сексуально. Мои бедра падают в обморок, как героиня любовного романа, которая только что увидела своего Брэда Питта в «Легендах осени», когда герой едет к ней верхом. Либо у него есть амулет, голосом вызывающий похоть, либо я серьезно нуждаюсь в перепихоне. Ох, кого я обманываю — конечно, мне нужен перепих. Я получила свой членский билет, когда мне было семнадцать, с парнем из своей школы. После Джека у меня никого не было — вполне возможно, что моя девственная плева снова заросла. Я не люблю секс на одну ночь, но у кого есть время для отношений? Только не у этой девушки.

У рыжего звонит телефон, и когда он отвечает, разговор следует за мной на кухню, пока я готовлю заказ.

— Здравствуй, дорогой! Такое чувство, будто я ждала целую вечность, когда ты наконец позвонишь, и боялась, что засну, поэтому я позвонила тебе.

У женщины по телефону тоже акцент — она говорит очень быстро и звучит очень бодро.

— Сколько энергетиков ты выпила, Фрэнни?

— Три, и я чувствую себя потрясающе! Скоро я собираюсь принять пенную ванну, а я знаю, как ты любишь меня в пузырях, так что мы можем поговорить по FaceTime, пока я это делаю!

— Прошу, не надо, — саркастически произносит чувственный голос.

— Саймон, это Николас?

— Да, он здесь, со мной. Мы хотим перекусить.

— Медвежонок, я думала, ты один. Тогда пузырькам придется подождать. О, и я сшила тебе две новые рубашки — они получились великолепными. Не могу дождаться, когда ты их увидишь!

В голосе Саймона слышится пожатие плеч, когда он объясняет своему другу:

— Она занялась шитьем в качестве хобби. Ей нравится шить мне одежду.

А тот отвечает:

— Может она сошьет себе кляп?

Фрэнни, по-видимому, подслушивает.

— Отвали, Ники!

После того, как Саймон положил трубку, пообещав принять ванну с пеной в номере отеля, двое мужчин продолжают говорить приглушенными голосами. Я улавливаю конец разговора, когда выхожу из кухни с чашкой в руке и тарелками с пирогами.

— …узнал на собственном горьком опыте. Все продается и все имеет цену.

Чувствую, как эти серо-зеленые глаза смотрят на меня, когда я ставлю тарелки на стол. Возможно, теперь, когда я знаю его имя, он стал еще сексуальнее. Николас — хорошее имя.

— Как думаешь, голубка? — спрашивает он меня. Я ставлю перед ним кусок пирога, а Саймон принимается за чернику.

— Что я думаю о чем?

— Мы тут поспорили. Я считаю, что всё и вся можно купить по правильной цене. Как ты думаешь?

Было время, когда я была моложе, глупее и гораздо невиннее — как Элли — тогда бы я сказала «ну уж нет». Но в реальном мире, идеализм — это первое, от чего следует избавляться.

— Согласна с вами.