— Черт возьми, теперь вы оба меня расстраиваете, — говорит Саймон. — Возможно, мне потребуется еще один кусок пирога.

Николас восхитительно-медленно улыбается. Это вызывает у меня головокружение и чувство слабости в коленях. И у него ямочки на щеках — как я раньше их не замечала? Они — идеальный фон к его сексуальности, добавляют игривую, мальчишескую красоту к его уже разрушительному воздействию.

— Рад, что ты это сказала, конфетка.

И я в наносекунде от того, чтобы захихикать как дурочка, поэтому я начинаю выбираться оттуда. Пока этот голос — который я бы с удовольствием слушала, пусть бы даже он зачитывал им телефонную книгу, если кто-то еще ею пользуется — не останавливает меня.

— Десять тысяч долларов.

Я поворачиваюсь, наклонив голову. Он уточняет.

— Проведи со мной ночь, и я заплачу тебе десять тысяч долларов.

— За что? — смеюсь я, потому что он, верно, шутит.

— Кровать большая и пустая. Давай начнем с нее и посмотрим, что получится.

Я перевожу взгляд с него на Саймона — на двух парней у двери.

— Это что, шутка?

Он делает еще глоток из фляжки.

— Я никогда не шучу о деньгах или сексе.

— Вы хотите заплатить мне десять тысяч долларов за секс с вами?

— Больше чем за один раз и в десятке разных позиций. Я бы мог, — он ставит воздушные кавычки, — «поухаживать» за тобой, но на это требуется время. — Он стучит по часам. Ага, Rolex — бриллианты и платина — запросто могут стоить $130 000. — А у меня сейчас катастрофически мало времени.

Я фыркаю, преодолевая шок.

— Я не буду спать с вами за деньги.

— Почему нет?

— Потому что я не проститутка.

— Конечно, нет. Но ты молода и красива, я красив и богат. Более приемлемый вопрос: почему мы уже не трахаемся?

Это сильный аргумент. Подождите, нет-нет, не так. Это плохой аргумент. Плохой, грязный, дикий — дерьмо! Николасу, кажется, нравится смотреть, как я все обдумываю. И, Боже, я думаю об этом. После того, как они уйдут, я буду думать об этом вновь и вновь, вплоть до мельчайших деталей. Но если отбросить фантазии, я просто не из тех девушек, которые идут на что-то подобное в реальной жизни.

— Нет.

— Нет? — он выглядит искренне потрясенным. И разочарованным.

— Нет, — повторяю я. — Это было бы неправильно.

Он проводит пальцем по нижней губе, оценивая меня. Говоря о размерах, у него большие пальцы. Длинные, с чистыми, подстриженными ногтями.

— У тебя есть парень?

— Нет.

— Лесбиянка?

— Нет.

— Тогда это самое правильное, что ты можешь сделать.

Я вздергиваю подбородок и скрещиваю руки на груди.

— Мое достоинство не продается.

Николас наклоняется вперед, пожирая меня глазами.

— Я не хочу вставлять член в твое достоинство, любовь моя. Я хочу вставить его в другие места.

— У вас на все есть ответ?

— Вот ответ — двадцать тысяч долларов.

Черт возьми! У меня отваливается челюстью, и если бы у нас летали мухи, я бы поймала их все.