|
Мелкие писцы, юные сподвижники на поприще торговой бухгалтерии, которые обратились в мужей не побывав юношами, торопятся к своим местам попарно, в огромных шляпах, в первый раз надетых и тщательно вычищенных фраках и в белых панталонах, или, лучше сказать, в панталонах, которые были белы в прошлое воскресенье, но с того времени уже порядочно покрылись пылью и черными пятнами. Кто не согласится, что нужно иметь твердую силу воли для избежания употребить часть обреченных дневному пропитанию денег на покупку черствых тортов, соблазнительно разложенных на железных листах у дверей пирожной давки? Но сознание собственнаго достоинства, семь шиллингов жалованья в неделю и блестящая перспектива на получение в непродолжительном времени восьмого шиллинга являются на помощь нашим друзьям, и вследствие этого они еще более набекренивают свои шляпы и заглядывают под шляпки молоденьких швеек и модисток. Бедныя девушки! мы не знаем, существует ли в Лондоне, кроме их, другой класс общества, который так тяжело трудится, и который получает за свои труды такую ничтожную плату!
Пробило одинадцать часов, и новый класс народа наполняет улицы. Товары в окнах магазинов разставлены весьма заманчиво. Магазинщики и прикащики, в белых галстуках и щегольских фраках, не дают вам ни малейшаго повода сделать заключение, что они занимались утром уборкою лавки; вы непременно подумаете, глядя на них, что они ни за что не примут на себя столь низкаго занятия, даже если бы от того зависела их жизнь. Телеги с Ковент-Гарденскаго рынка исчезли. Огородники возвратились домой с пустыми вагонами. Писцы засели за свои дела; кабриолеты, кэбы, омнибусы и верховыя лошади развозят по служебным местам людей более достаточных. По улицам толпятся люди богатые и бедные, праздные и трудолюбивые, в щегольских костюмах и в лохмотьях. Мы следим за ними и незаметно вступаем в зной, шум и деятельность полудня.
II. ЛОНДОНСКиЯ УЛИЦЫ НОЧЬЮ.
Если вы хотите видеть улицы Лондона в полном великолепии, то надобно взглянуть на них в темную, пасмурную ночь, когда воздух бывает пропитан влагой, которая, незаметно спускаясь на мостовую, покрывает не жидкою скользкою грязью, или когда тяжелая неподвижная мгла, обнимая каждый предмет, делает свет газовых фонарей гораздо ярче и блестящее освещение магазинов гораздо ослепительнее. Счастлив тот, кому судьба не предназначала находиться на улице в подобную ночь! он по возможности старается приютить себя в своем уголку, и прохожие на улицах имеют полное право позавидовать тем счастливцам, которые беззаботно сидят подле ярких каминов. В лучших улицах города вы видите, что занав 123;си столовых плотно задернуты, огни вод очагами пылают ярко, и вкусный, аппетитный запах обеда приятно поражает обоняние голоднаго пешехода, в то время, как он, утомленный, тихо проходит мимо железных решоток, прикрывающих подвальные этажи. В предместиях города, по узенькой улице, пробирается мальчик-разнощик сдобных лепешек, и пробирается гораздо тише, чем ему хочется, потому что едва мистрисс Маклин, из No 4, открыла дверь и самым громким голосом прокричала: "лепешки!", как в ту же минуту из окна No 5 высовывается голова мистрисс Вокар и повторяет тот же самый призыв. И едва только слова мистрисс Вокар слетели с ея уст, как мистрисс Пепло, из противоположнаго дома, спускает с рук своего сына, который летит по улице с такой быстротой, какую могли внушить одне только "сдобныя лепешки", хватает разнощика и насильно влечет его к своему дому. Между тем мистрисс Маклин и мистрисс Вокар, чтоб избавить беднаго разнощика от лишних хлопот, и чтоб сказать своей соседке пару дружеских слов, перебегают через улицу и покупают лепешки у дверей мистрисс Пепло. Из добровольнаго признания мистрисс Вокар мы узнаем, что "чайник ея кипит, и что на столе уже давно разставлены чашки", а так как погода на дворе чрезвычайно неприятная, то она решилась выпить чашку вкуснаго горячаго чаю. |
