В рождественский сочельник бабушка бывает в самом приятном расположении духа. В течение целаго дня она заставляет детей очищать чернослив, миндаль и тому подобное, - а когда все очищено, упрашивает дядюшку Джоржа спуститься в кухню, снять сюртук и заняться приготовлением пуддинга. Дядюшка Джорж исполняет все приказания бабушки с веселым видом, возбуждает шумный восторг в маленьких детях и прислуге. Вечер заключается игрою в жмурки: дедушка попадается первым, доставляя своим проворством и ловкостью обильный источник к шуткам всему собранию.

На другое утро престарелая чета с огромнейшей свитой, состоящей из внучат, отправляется в церковь, между тем как тетушка Джорж остается дома вытирать графины и наполнять судки, а дядюшка Джорж - расставлять бутылки в столовой, откупоривать их и мешаться не в свои деда.

С возвращением из церкви к завтраку дедушка вынимает из кармана ветку омелы и заставляет мальчиков под этой веткой цаловать своих маленьких кузин; это доставляет как мальчикам, так и ему величайшее удовольствие, но раздражат понятия бабушки о приличии. Чтобы поправить дело, дедушка наивно признался, что когда ему минуло тринадцать лет и три месяца от роду, он сам в первый раз поцаловал бабушку под веткой омелы; без всякого сомнения, при этой откровенности все дети хлопают в ладоши и смеются от души; тетушка Джорж и дядюшка Джорж вторят детям; бабушка перестает хмуриться, смотрит веселие и с ласковой улыбкой говорит, что дедушка всегда был повесой; смех детей поднимается громче прежнего, а дедушка смеется громче их всех.

Но все эти ничто в сравнении с удовольствием, которое ожидает им впереди, когда бабушка, в высоком чепце и шолковом платье аспидного цвета, а дедушка - с пышными манжетами и в белом шейном платке, садятся в гостиной по одну сторону камина, а дети и тетушка Джорж располагаются против них и с нетерпением ждут дорогих гостей. Подъехала наемная карета; дядюшка Джорж глядит в окно и восклицает: "это Джон!".

Дети бросаются к дверям и стремглав бегут по лестнице. Дядюшка Роберт, тетушка Джэн, безценый малютка, и добрая няня, - словом сказать, целая семья дядюшки Роберта поднимается по лестнице, среди шумных криков: "душечка, милочка!", со стороны детей, и беспрестанных повторений: "не ушибите ребенка" - со стороны няни. Дедушка берет к себе на руки внучка, а бабушка цалует свою дочь; и едва только затихнут громкие восторги этой первой встречи, как являются другие дядюшки и тетушки, со множеством кузенов и кузин. В гостиной кроме невнятного говора, непринужденного смеха и веселья ничего больше, не слышно.

Среди минутной остановки разговора в уличную дверь раздается робкие стук и возбуждает общий вопрос: "кто там такой?" Двое детей, стоявших у окна, помещают тихим голосов, что "это бедная тетушка Маргарита". Дядюшка Джорж выходит из комнаты, чтобы с радушием встретить нового гостя. Бабушка принимает серьёзный вид, в ней является особенная принужденность: Маргарита вышла замуж за бедного человека, без согласия своей матери, мало того, что бедность сделалась её уделом и обратилась в наказание за её проступок, - она покинута сердечными друзьями и исключена из общества самых близких дорогих родственников. Но наступили Святки, и, под благотворным влиянием их, гнев, боровшийся в течение года с лучшими чувствами, должен растаять, как тает полу-образовавшийся лед под лучами утреннего солнца. Правда, родителю нетрудно в порывах гнева произнесть угрозу на непослушное дитя; можно ли допустить развиться этому гневу до такой степени, чтобы в минуты общей радости и веселья решиться изгнать свою дочь из отцовского дома, в котором она проводила подобные праздники в течение многих лет, постепенно переходя из юности в действенный возраст и потом почти незаметно обращаясь в прекрасную и умную женщину.