– Отец и без того винил меня в смерти матери. Он считал меня опрометчивым и несдержанным, возможно, я и был таким. Он с легкостью поверил, что я соблазнил тетю. Ведь я ее обожал.

Фелисити молчала. Чем можно утешить человека, испытавшего такое предательство? Хорошо, что отец Йена умер, не то она сама бы его убила.

– В ту же ночь я уехал на континент, – продолжал Йен. – Знай я, что мисс Гринуэй и слугам дяди Эдгара известно о систематическом избиении моей тети, я бы остался и постарался убедить в этом отца. Но я не знал и не мог оставаться под одной крышей с дядей, терпеть недовольство отца, скрывать ужасную тайну. – Голос его дрогнул.

Она пересела к нему, взяла за руку. Он крепко сжал ее.

– Отец воспринял мое бегство как еще одно доказательство вины. Глупо было бежать. Но в свои девятнадцать лет я этого не понимал. Не умел сначала думать, а потом действовать. Если бы умел, тетя и сейчас была бы жива.

Фелисити больше не выдержала:

– Хватит обвинять себя во всех смертных грехах, любимый. На то нет оснований.

– Есть. Я осиротил двоих детей. Смею сказать, мои бедные кузены не очень то стремятся узнать, как было дело. – Он высвободил руку.

– Ты утверждаешь, что смерть от несчастного случая то же, что убийство.

– Результат тот же, не правда ли?

– Ну, тогда на твоей совести еще одно преступление.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты меня изнасиловал, не правда ли?

– Что?! – Он вскинул голову. – Ты же сама сказала, что хочешь…

– Не имеет значения, результат тот же. Ты это утверждаешь. Я больше не девственница, значит, ты меня изнасиловал, потому что изнасилование, соблазнение и занятия любовью имеют один и тот же результат.

После долгого молчания он наконец сказал:

– Риторикой не уничтожить чувства вины.

– А я и не пытаюсь. Разве что смягчить. – Она опять положила руку ему на колено. – Но позволь мне разделить это чувство с тобой, научить тебя жить с ним.

Он содрогнулся.

– Я не имею на это права. Ты не знала, что я за человек, когда выходила за меня замуж. Я тебе не сказал и не дал шанса отказаться. Никто не осудит тебя, если ты от меня уйдешь.

– Но я люблю тебя!

– Ты не знала, что я беспринципный и бессовестный. Что недостоин порядочной женщины.

Он смотрел в окно кареты.

– Мне вообще не следовало жениться. Не будь я уверен в том, что дядя Эдгар разорит Честерли, я не стал бы искать жену. Но у меня нет выхода. Поэтому я и старался найти женщину, которая вышла бы за меня замуж по расчету. Но тут появилась ты, и я почувствовал искушение. Я оправдывал себя тем, что у тебя нет будущего…

– Так оно и есть.

– Я мог помогать тебе, не женясь. Был же этот чертов Мейсфилд…

– Он бы никогда на мне не женился, ты это знаешь. А уж я подавно не вышла бы за него замуж. Будь ты беспринципным, взял бы в жены любую, чтобы достичь своей цели. А ты старался защитить женщину.

– Так, как я тебя защитил? Ведь я манипулировал тобой, лгал, принуждал к браку!

– Полагаю, я не лучше тебя, дорогой. – У нее встал ком в горле. – Ты хранил свою тайну, а я делала все, чтобы вытащить ее на свет. Мной двигали эмоции столь же безрассудные и опрометчивые, как и у тебя. Но у меня нет оправданий – ни молодости, ни стечения обстоятельств. И все же я могу попросить у тебя прощения и жить дальше. Почему ты не можешь?

Он повернул голову и неуверенно посмотрел на нее.

– Потому что мне нет прощения. Проанализируй все хорошенько и поймешь.

– Я все равно буду тебя любить. Если сердце что то решило, оно не отступится.

– Не забывай, что, если по какой либо причине у нас не будет сына к назначенному сроку, мы потеряем Честерли.