— В Москве обеспокоены тем, что на восточных рубежах начинаются волнения, — сказал я.

Амир Газиев закивал, оглаживая выбритый подбородок.

— Ничего не укроется от взора русского царя, да продлит Аллах его дни, — сказал татарин.

Я внимательно посмотрел на него, но, похоже, он говорил серьёзно. Если он вёл дела с Москвой и при хане принадлежал к московской партии, то ему, наверное, можно доверять.

— И я здесь, чтобы быть его глазами и ушами, — сказал я.

— Большая честь — принимать в своём доме такого человека, — закивал Амир.

— В Казани я человек новый. И мне нужна помощь кого-нибудь из местных, — сказал я.

— Блажен тот, чьими руками творится благо, и горе тому, чьими руками совершается зло, — сказал татарин. — Так говорил Пророк, да благословит его Аллах и приветствует.

— Безграничная мудрость в этих словах, — сказал я. — Если бы нашёлся верный человек, который указал бы мне на зачинщиков этих беспорядков, уверен, государь высоко оценил бы его старания.

Газиев снова растянул губы в холодной улыбке.

— Честный человек не станет доносить на своих врагов и недоброжелателей из-за одних только подозрений, ведь если они не подтвердятся, тень падёт и на него самого, — уклончиво сказал татарин.

— Честный человек может поделиться своими подозрениями, — сказал я. — Не на пустом же месте они возникают.

Татарин закинул в рот шарик из сладкого теста, облизал пальцы, отпил из пиалы, задумчиво глядя на остатки трапезы.

— Не на пустом… — хмыкнул он. — Но и имена здесь звучать не будут.

Я нахмурился. Я всё-таки рассчитывал на плодотворное сотрудничество. Особенно после того, как мы потратили здесь столько времени.

— Имён я не назову. Но скажу, где можно найти тех, кого вы ищете, — задумчиво произнёс Газиев.

Ладно, и на том спасибо. Хотя я предпочёл бы без лишней мороки услышать имена, найти подтверждение и свалить обратно в Москву, предоставив всё остальное князю Воротынскому. Но придётся, похоже, идти по сложному пути.

— Ведомо мне, что собираются они в мечети. В Татарской слободе, — опустив глаза, произнёс татарин. — Там искать надобно.

Логично. Где ещё могут открыто собираться заговорщики. Там, где можно собираться, не вызывая подозрений. Да и ни один русский туда не войдёт. Идеальное место.

— Благодарю, почтенный, — кивнул я, приложив руку к груди. — Да пребудет всегда в твоём доме мир и покой.

Мы ещё немного обменялись велеречивыми славословиями, будто соревнуясь в том, кто красивее и вычурнее похвалит друг друга, а потом раскланялись и попрощались, заверяя друг друга в вечной дружбе. Пришлось пообещать ему снова заехать в гости, а он, в свою очередь, вынужден был согласиться на встречу в Москве, если туда его заведёт дорога.

Но всё-таки мы с Фёдором вышли на улицу, и я с облегчением выдохнул, утирая шапкой выступивший пот. Беседа с татарином изрядно меня утомила, никогда бы не подумал, что можно потратить столько сил на обычный разговор.

— Странно это, конечно, — пробормотал брат, когда мы немного отошли от подворья.

— Что странно? — спросил я.

— Ну… Мы не так давно друг дружке глотки резали… А теперь вот… В вечной дружбе клянёмся, — сказал он.

— А что, дальше резать предлагаешь? Им здесь жить. И нам тоже. Мирно сосуществовать надо, — сказал я.

— Скользкий тип, — покачал головой Фёдор.

— Готов поспорить, мы ему тоже не понравились, — усмехнулся я. — Ну а что поделать, жизнь такая.

— В мечеть пойдём? — спросил он.

Я посмотрел на белое зимнее солнце, начавшее уже клониться к закату.