|
И что вы сделали? Вы пришпорили коня, заставляя его войти в речку, добрались до противоположного берега – один Господь знает, каким образом вам это удалось, потому как речка мелкой отнюдь не была – а затем переправились обратно и сказали: «Вот насколько она глубока, генерал». Будь Рузвельт на вашем месте, он поступил бы точно так же. Не могу себе представить, кто еще бы мог решиться на такое.
- Гм, - Кастер не был уверен в том, что ему понравилось услышанное: он привык думать, что его безудержная бравада была уникальной, - что ж, посмотрим. Человек, который без оглядки идет на врага, всегда найдет себе место в жизни. - Так точно, сэр, - Уэлтон огляделся. – Ваш полк готовится к маршу с впечатляющей скоростью. Уже скоро можно будет выступать, ведь так? - Мы же не волонтеры какие-нибудь, санкционированные или нет, - проговорил Кастер, даже не пытаясь скрыть в голосе самодовольства. - Клянусь богом, хорошо будет снова вдыхать чистый воздух вместо того спертого воздуха жестяной коробки, набитой битком людьми, наполненной табачным дымом, которым я надышался до такой степени, будто бы сам курил. Уэлтон ухмыльнулся. - Ну, тогда, сэр, я не предложу вам сигару, как ранее собирался сделать. – Он достал одну, подкурил и со счастливым видом выдохнул облачко дыма. - Никогда не курил, - ответил Кастер, - хотя сейчас, пожалуй, уже начинаю подумывать над тем, чтобы начать – особенно, когда появился такой повод. - А вот об этой вашей привычке я точно знаю, - Генри Уэлтон снял с пояса флягу, в которой маняще плескалась горячащая жидкость. Кастер, однако, снова покачал головой. - Я когда-то был таким: мог перевернуть Преисподнюю с ног на голову, когда пил – это уж точно. Но я не касался алкоголя и я не бранился – почти – с тех самых пор, как я женился на Либби - сразу после окончания Войны за Отделение. - Ну-ну, - проговорил Уэлтон. - Тогда мне нужно поздравить вас или… посочувствовать вам? - Можно и то, и другое, - ответил Кастер, - но я скажу тебе одно, Генри: если мы не побьем «лимонников», то тогда вполне можно будет и напиться, потому что всей стране будет крышка. Генри Уэлтон на это лишь мрачно кивнул. Джеб Стюарт стащил с себя шляпу и стал обмахиваться ею. - В Эль-Пасо было жарко, - сказал он маору Горацио Селлерзу – Но Каннанея еще жарче. Даже не знаю, поверил бы я в такое, если бы кто-то сказал мне еще прошлой весной, но дела обстоят именно так. Его адъютант, соглашаясь, лишь удрученно кивнул головой. Ему с его расположенностью к полноте жару переносить было еще труднее. Когда же он заговорил, то обратил внимание своего командующего на иной аспект прилагательного «жаркий»: - Последний обоз из Эль-Пасо также запаздывает. Если янки ударят по нам сейчас, то это местечко для нас станет поистине жарким. Мы все еще не восстановили все запасы амуниции, которые мы истратили в боях против них в Территории Нью-Мексико. - Вчера я отослал телеграмму, в которой спрашивал, где эти фургоны, - сказал Стюарт. – Ответа пока не получил. Может, где-то обрыв на линии: Бог весть, как провод еще остается цел, будучи натянут от кактуса к кактусу через заборный столб. Как знать: может быть, корова порвала злосчастный провод, а, может, и янки на востоке действительно что-то замышляют. Если к этому часу завтра я не получу вестей из Эль-Пасо, мне придется послать на разведку кавалерийское подразделение. - Могло также прерваться железнодорожное сообщение к востоку от Эль-Пасо, - предположил Селлерз. – Нельзя сказать, что нас это совсем не волнует, конечно… - Вот-вот, нельзя, - вездесущая пыль вздымалась с каждым шагом и оседала на сапогах Стюарта по мере того, как он неспешным шагом прогуливался по Главной улице Кананеи, которая вряд ли сошла за переулок в ином приличном городе. |
