- Полковник Рагглз приподнял одну из своих кустистых бровей, словно сигнальный флажок вскинул.

- Мы, сэр? – Перепросил он. – Вы уверенны?

- О Небеса Всеблагие, конечно! – Ответил Стюарт. – Неужели вы думали, что я упущу возможность похода вместе с 5-м дромадерским, коль скоро она представилась? Или вы станете утверждать, что прерывание нашей линии снабжения не настолько важное дело, чтобы требовать личного участия в нем командующего?

- Нет, сэр, и снова нет, сэр. Вот только… - тут в глазах Рагглза блеснуло ехидство, - вот только если вы попытаетесь ехать на верблюде с той же сноровкой, с какой танцуете кадриль, сэр, то прежде, чем мы пройдем милю, вам придется вытаскивать щипцами кактусовые колючки из своего, пардон, зада. Со всем уважением, конечно же.

- О, конечно же. Боже упаси вас говорить без уважения, – произнес Стюарт, и оба офицера рассмеялись.

- Полковник, я уже пробовал езду на этих облезлых чудовищах, в которые так влюблен ваш полк, - продолжил Стюарт, - но я никогда не видел их в деле – особенно в таком деле – когда они пересекут пустыню, нанесут удар, покрыв при этом расстояние, которое не под силу лошадям.

- Именно для этого они и предназначены, сэр, - сказал Рагглз. – В течение нескольких лет мы несколько раз наказывали команчей после их рейдов в Западный Техас из Территории Нью-Мексико – именно тогда, когда они этого совершенно не ожидали. А сейчас мы можем ударить по янки, которые платили им за их рейды. Это будет чистое удовольствие, сэр. Мы будем готовы к выступлению максимум через час.

Полковник сдержал слово. Стюарт большую часть этого час провел, убеждая майора Горацио Селлерза в том, что поход с 5-м дромадерским полком не просто его прихоть. Это действительно была его прихоть, и он знал об этом. Но перекрытие подразделением армии США его линии снабжения также было делом серьезным.

- Мы именно об этом говорили, когда прискакал курьер, если вы помните, - сказал он.

Ему пришлось повторить эту фразу еще несколько раз, прежде чем майор Селлерз, задавленный рангом и авторитетом собеседника, а также не имея убедительных контраргументов, вскинул вверх руки и сдался.

Несмотря на то, что говорил Стюарт полковнику Рагглзу, он не ездил верхом на верблюде уже несколько лет, а поэтому он очень быстро обнаружил, что кое-что подзабыл: вонь, исходившую от животного, непривычные ощущения от седла, на котором он сидел, и еще более непривычные ощущения от того, как его ноги обхватывали бока животного, и от того, насколько высокой была его посадка, когда верблюд неохотно поднялся, после того, как опустился на колени, чтобы позволить ему оседлать себя.

Когда же животное тронулось в путь через пустыню вместе с остальными своими собратьями по 5-му кавалерийскому полку Конфедерации, его аллюр в такой же степени оказался непривычным. Боковая качка была гораздо более ощутимой, чем на обычной, честной кавалерийской лошади. Стюарт даже стал подозревать, что верблюдов назвали кораблями пустыни не только потому, что они могли проходить, обходясь без воды, большие расстояния, а еще и потому, что, едя верхом на одном из таких «кораблей», человек вполне мог оказаться подверженным приступам «морской болезни».

Однако, несмотря на качку, езда верхом на верблюде была гораздо более гладкой, чем на лошади. Имея твердые копыта на кончиках своих пальцев, животное, тем не менее, опиралось на землю мягкими подушечками остальной части ступни. Постоянной тряски также не ощущалось. Животное гораздо более неспешно переставляло свои ноги, но размах шага был настолько больше лошадиного, что Стюарт был удивлен той скоростью, с которой разворачивалась перед ним бесплодная местность, через которую проходил путь полка.

Но это ему данная местность могла казаться бесплодной – для верблюдов же, казалось, здесь протекали молочные реки с кисельными берегами или, по крайней мере, в лице кактусов и колючего кустарника они находили вышеупомянутым рекам адекватную замену.