Хозяин взглянул на судью очень вни­мательно и, медленно выговаривая слова, спросил:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что перемирие оконче­но. В тот момент, когда ты высунешь нос за пределы этой специальной зоны, мы покон­чим с тобой, Лан. Прошлой ночью твои ту­пые подручные затащили меня к тебе на склад, там, на причале, и пытались убить.

— Я же говорил вам, хозяин, что там по всему полу кровь. Я... — засуетился каз­начей.

— Заткнись! — рявкнул Лан. И добавил, обращаясь к телохранителям: — Закройте эту проклятую дверь! Один из вас пусть вста­нет у этой двери, другой — у двери в при­хожую. И чтобы никто нас не беспокоил.

Он уставился на судью своими глазища­ми, в которых появилось жесткое выра­жение:

— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Я заподозрил, что вы принадлежите к Крас­ным, когда увидел вас вчера в бане: доктора редко имеют телосложение борцов. Но я от­вергаю ваше обвинение в покушении на убий­ство. Мы соблюдаем правила перемирия.

Судью передернуло.

— Пока допустим, что вы говорите прав­ду. Есть более важные вещи, которые я дол­жен с вами обсудить. Мне приказано сде­лать вам предложение. Вы наняли счетово­да этой гостиницы, чтобы он украл для вас очень милую вещицу. Ваша лига, Лан, оче­видно, остро нуждается в деньгах. Я прихо­жу к такому выводу потому, что вы прене­брегли опасностью: за кражу вам грозило быть разрезанным на кусочки медленно и умело.

Лан оставался невозмутимым, но судья за­метил, что лицо казначея покрылось мертвен­ной бледностью. Судья продолжал:

— Мне бы доставило большое удовольст­вие пойти и донести на вас властям, Лан. Но перемирие есть перемирие, и мои люди верны данному слову. При условии, конеч­но, что нам платят взаимностью. Восемьде­сят четыре разделить пополам — получает­ся по сорок два. Поправьте меня, пожалуй­ста, если я ошибся.

Лан щипал козлиную бородку, сверля те­лохранителей злобным взглядом. Гиганты от­чаянно замахали руками, отрицая свою вину. Казначей поспешил спрятаться за кресло хо­зяина. Какое-то время в комнате царила ти­шина. Наконец Лан сказал:

— Ваши люди работают хорошо, просто прекрасно. Мне придется провести чистку членов моей организации. Очень тщатель­ную. Да, ваши цифры верны. И между на­ми действительно была договоренность, что на нейтральной территории мы будем де­лить добычу, и притом пополам. Я не уве­домил вашего хозяина об этом выгодном предприятии только потому, что затея кон­чилась ничем. Мне не удалось заполучить ожерелье.

Судья резко поднялся.

— Вчерашнее покушение на мою жизнь свидетельствует о том, что вы лжете, Лан. Мне приказано — в том случае, если вы от­вергнете наши разумные требования, — объ­явить вам о прекращении перемирия. Что я и делаю прямо сейчас. Всего хорошего!

Ди направился к двери. В тот момент, ко­гда он взялся за ручку, Лан воскликнул:

— Вернитесь и сядьте! Я вам все объясню. Судья вернулся к столу, но не сел.

— Прежде всего я настаиваю на том, что­бы вы принесли свои извинения за покуше­ние на мою жизнь, Лан!

— Я прошу прощения за то, что вам были причинены неудобства в помещении склада, который принадлежит мне, и распоряжусь, чтобы немедленно выяснили, почему это про­изошло. Вы удовлетворены?

— Это лучше, чем ничего.

Судья снова сел. Лан откинулся в кресле.

— Я совершил ошибку, мне не следова­ло браться за это дело. Но вы же знаете, какие у нас сейчас издержки! Я вынужден отчислять целое состояние в виде платы распорядителям игорных домов, и тем не менее эти негодяи утаивают часть выручки. А как содержать приличные бордели, если невозможно в нужном количестве достать даже крестьянских дочерей? За крестьянок приходится платить столько же, сколько за обученных девиц! До тех пор пока не случится настоящего наводнения или засу­хи с неурожаем, я несу большие убытки.