– Дмитрий! Ты здесь? – и, обернувшись к Платону Григорьевичу, сказал удивленно: – Никого!

И вдруг под сводами лаборатории глухо зарокотал звонок.

– Это аврал! – обеспокоенно сказал Ушаков. – У них что‑то случилось. Скорее, Платон Григорьевич, пройдемте в комнату связи.

Они вновь вышли в узкий проход, Ушаков тщательно закрыл за собой дверь. Завернув за угол, они сразу же столкнулись с низкорослым человеком в скафандре.

– Дмитрий! А мы тебя ищем! Что у тебя случилось?

– Потом, потом, – сказал Дмитрий. – Пройдите в мой кабинет. Поверь, Полковник, нет ни секунды времени.

– Придется вернуться, – сказал Полковник. – Начальство не в себе… Что же у них могло произойти?

– Здесь такая тишина, такой покой, что кажется ничего и не может произойти, – сказал Платон Григорьевич, когда они расположились в маленькой комнатке, примыкавшей к лаборатории.

– Это не совсем так, – сказал Полковник. – Конечно, здесь относительно тихо, но у Дмитрия главное хозяйство снаружи, в кратере Колумба. Там у них своеобразный «полигон» для практического испытания всего того, что рождается в этой лаборатории.

– Я думал, что они попросту изучают состав лунных пород, определяют, из чего они состоят, чем отличаются от земных…

– Нет, Платон Григорьевич, вы ошибаетесь. Дмитрий самый большой фантазер, какого я когда‑либо встречал.

– А как же его педантичность?

– Она‑то и придает его мечтаниям неотразимый оттенок реальности, достижимости. Он задумал сделать Луну пригодной для жизни. Создать, так сказать, «филиал Земли».

– Он и сейчас неплохо устроился, – заметил Платон Григорьевич.

– Это только начало. Оказывается, Платон Григорьевич, атмосфера вокруг Луны – дело в принципе возможное…

– Эта теория вашего Дмитрия как‑то связана с устройством компенсатора, с вашими достижениями в области тяготения?

– Да, связана, – коротко подтвердил Ушаков. – Но что же у них такое?

Под сводами лаборатории раздался шум. Один за другим входили люди, люди в самой обычной земной одежде, подходили к Ушакову, здоровались с ним.

– Ну, как там на Земле? – спрашивали они Ушакова. – По радио передавали: дожди у вас там.

– Не было дождя, – сказал Платон Григорьевич.

– Нет, дождь был, – ответил Ушаков.

– Ну как же? Никакого дождя…

– Их не база интересует, а Москва, а в Москве был дождь, и сильный, – сказал Ушаков.

– Наши часы идут по московскому времени, – сказал кто‑то в лаборатории. – А вот и Могикан идет.

Дмитрий был без комбинезона и шлема, и Платон Григорьевич смог рассмотреть его внимательней. Узкое мальчишеское лицо, покрытое красноватым загаром, тонкие руки с длинными пальцами. Рядом с Ушаковым он производил впечатление подростка. Но вот его зеленые яркие глаза встретились со взглядом Платона Григорьевича. От этого «подростка» исходила какая‑то удивительно дерзкая, насмешливая сила. «С детства, с отроческих лет остро переживал свой маленький рост, – подумал Платон Григорьевич. – Смелостью, дерзостью стремился сравняться со сверстниками…»

– Да, было дело, – сказал Дмитрий, доставая из кармана пиджака свернутую трубочкой ленту. – Понимаешь, Валя, получили предупреждение из центра, что идет какая‑то крупная серия метеоритов, ожидается выпадение в нашем кратере.