Платон Григорьевич спросил негромко:

– Товарищ Шаповалов, у вас нет ли тестов для проверки цветного зрения?

– Вы уже вернулись? – обрадовался Шаповалов. – Вы, говорят, посетили наш вечный спутник? Вот бы мне…

– Да, посетил…

– Вы, верно, много интересного увидели? – Шаповалов вошел в кабинет и принялся старательно мыть руки под сильной струей удивительно прозрачной озерной воды. – Вода здесь прелесть, Платон Григорьевич.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Платон Григорьевич.

– В отношении таблиц? У меня они есть где‑то. Но я ими ни разу не пользовался. Дальтоников сюда не пускают, – Шаповалов засмеялся.

– Достаньте таблицы и вызовите сюда Ушакова, полковника Ушакова, – сказал Платон Григорьевич.

Ушаков явился тотчас же и, очень старательно разглядывая рисунки, построенные из цветных кружочков, ответил на вопросы без ошибок, назвав все фигуры и цифры.

– Так какого цвета был диск? – спросил он Платона Григорьевича.

– Красного, – ответил Платон Григорьевич.

– Синего, – сказал Ушаков. – Синего… Даже чуть голубого, голубой он был, если более точно… А теперь вы, Платон Григорьевич, – он протянул альбом с рисунками‑тестами Платону Григорьевичу. – Что здесь нарисовано?

– Треугольник, – ответил Платон Григорьевич.

– Правильно, – сказал Ушаков. – А знаете, Платон Григорьевич, вам бы отсюда не следовало уезжать… Пока не прояснится все дело…

– Это зависит не только от меня, – сухо сказал Платон Григорьевич, но в душе обрадовался этому предложению. – Сообщу начальству и, видимо, останусь еще на некоторое время.

Ночью Платон Григорьевич долго говорил из своей комнаты с Москвой. Василий Тимофеевич внимательно выслушал его и сказал:

– Если бы я вас не знал больше двух десятков лет, ни за что не поверил бы… Продолжайте накапливать материал, думаю, что в нем недостатка не будет… И еще, насколько мне известно, открытие нового способа полета в космическом пространстве явилось такой неожиданностью для специалистов в области механики, что не мешает заняться психологической стороной этого открытия. Вы понимаете меня? Поискать, нет ли с этой стороны каких‑либо неожиданностей.

– Вы рекомендуете применить психоанализ?

– Психоанализ никто вам рекомендовать не посмеет, тем более что вы имеете дело с нормальными людьми. Кажется, именно к этому выводу вы сами пришли?

– Совершенно верно. Все, с кем мне пришлось иметь дело, произвели на меня самое благоприятное впечатление. Правда, я не всех видел, не со всеми познакомился…

– Постарайтесь увидеть всех… Ну, желаю удачи… Одну минутку, Платон Григорьевич, не вешайте трубку… Дело вот еще какое. Диспетчер просил разрешить ему производить более широкий поиск в окололунном пространстве. В этом есть некоторый смысл, не так ли, Платон Григорьевич? Нас в свое время запрашивали, и теперь я смогу ответить утвердительно.

– Конечно, можете сослаться на меня. Что‑то, несомненно, имеет место, пока это «что‑то» никаких враждебных действий не предпринимало против экипажей наших кораблей, но нельзя поручиться за дальнейшее…

После всего увиденного Платон Григорьевич долго не мог уснуть, а под самое утро ему вдруг приснилось, что он сам стремительно несется в каком‑то странном летательном приборе, еще мгновение – и он столкнулся бы с огромным оранжевым диском, появившимся неожиданно впереди.