|
И откуда они, и кто они, и зачем им понадобилась Земля… Я вам больше скажу, Платон Григорьевич… Не исключена возможность, что эти тела имеют земное происхождение. И чем больше я думаю об этом, тем больше мне становится не по себе. Ни я, ни мои товарищи не допускают в своих рассуждениях никаких мистических объяснений. Мы заняты почетным и трудным делом. Но в этой новой ветви техники с первого мгновения ее существования было нечто загадочное… И тоже, к сожалению, во многом субъективное.
– Вы, наверно, старожил этой базы? – спросил Платон Григорьевич с интересом. – Мне очень хотелось бы поговорить с теми товарищами, которые создавали этот, как его… – Компенсатор? – Да, так его называли пилоты. Насколько я понимаю, все дело в нем. Кому принадлежит это открытие, вы, вероятно, знаете? – Это не открытие, это просто изобретение. А сделал его я. – Вы? Это вы изобрели компенсатор? – Я, видимо, очень не похож на человека, способного на такие дела, Платон Григорьевич? Это верно… Но что делать? – Сколько вам лет, Михаил Антонович? – Мне сорок пять… Будет в декабре. – А когда вы сделали свое изобретение? – В апреле 1961 года… Семнадцатого числа… – Я понимаю: пришлось его «пробивать», вероятно, с трудом… – Все было, Платон Григорьевич. Не в этом сейчас дело. – Я чувствую, что вы недоговариваете… Вам трудно начать? – Трудно… Но вам я почему‑то верю. – Вы хотите, чтобы наш разговор остался в тайне? Я могу вам смело обещать… – Спасибо за обещание, но дело все в том, что ваше вполне естественное недоверие ко всему, что вы наблюдали, как‑то очень тонко, очень сложно складывается с моими субъективными ощущениями… Со всей моей жизнью… Для меня это изобретение было невероятно тяжелым испытанием. И вовсе не потому, что кто‑то не понимал, мешал мне, нет. Я испытал что‑то очень напоминающее сильнейший нервный шок. Возможно, что вы подберете более точное название, когда узнаете все. А сейчас, когда я уже совсем успокоился, когда идет такая интересная работа и по многим направлениям, – вы еще не со всеми нашими точками познакомились, Платон Григорьевич, – сейчас вновь выйти из строя… Это было бы несправедливо. – Тогда рассказывайте по порядку, Михаил Антонович. Может быть, я смогу помочь… Итак, апрель 1961 года… – Да, это было в апреле… В тот год была удивительная весна. Такой весны, пожалуй, с тех пор мы и не видели… Я жил тогда в Подмосковье, преподавал в школе физику и астрономию… И мысль о компенсаторе пришла мне в голову прямо на уроке. Мы занимались повторением всего материала за последние три года. Ребят, как выражался наш директор школы, я «распустил», то есть давным‑давно разрешил им задавать мне самые различные вопросы. Это трудно для учителя, но если чурствуешь себя в силах, то очень полезно… В то время много писали о пресловутой «дегравитации», приложили к этому руку и писатели‑фантасты. Буквально ни одна повесть не обходилась без «гравилетов» и «гравипланов» самых удивительных конструкций. – Если можно назвать «конструкцией» свободный вымысел? – Конечно, ничего конкретного не предлагалось, но и статьи в газетах, а было несколько сообщений о якобы сделанных открытиях, и книги, которые читали ребята, – все было полно каким‑то предчувствием, ожиданием нового… И новое пришло… – Вы сказали, что сделали свое изобретение семнадцатого апреля? – Да, семнадцатого, а двенадцатого апреля поднялся в космос Юрий Гагарин, так что буквально каждый вопрос так или иначе был связан с космосом, с полетами… А тут как‑то все так сложилось, совпало… Понимаете ли, Платон Григорьевич, я вот сейчас только могу припомнить целый ряд подробностей, на которые вначале не обратил внимания, а потом уже не до воспоминаний стало. |
