|
– Вот возьми. Тут подробная инструкция для тебя. Ознакомишься с ней сейчас же, дома, и вернешь мне. Понял? Отчет напишешь, когда вернешься, еще раз все продумаешь и напишешь. Дело неясное и очень нелегкое. Тебе придется посетить ряд важных объектов. О том, что ты психиатр, никто не должен знать. Мы посылаем тебя как представителя авиационной медицины для проверки некоторых новых положений. Поступили докладные, просят смягчить требования к физической подготовке пилотов космических кораблей. Какие‑то технические предпосылки есть для этого – сам знаешь, сколько сейчас внедрено новинок, – но управление медицинской службы может и должно интересоваться всем, что связано с жизнедеятельностью человеческого организма в космосе.
– Ты сказал, Василий Тимофеевич, что это только предлог? – Да, это только предлог… Главная часть задания заключается в другом. К нам поступили сведения, что среди летного состава бродят неясные слухи о каких‑то таинственных встречах в космосе. Официально поданных рапортов нет, но слухи очень упорные… – Нечто вроде массового психоневроза? – спросил Платон Григорьевич. – Это уж тебе решать. Но нужно проявить в этом вопросе и осторожность и тактичность. Если мы направим тебя с прямым указанием выяснить, кто и когда наблюдал странные явления в космическом пространстве, то боюсь, люди поведут себя более замкнуто, побоятся отстранения от полетов, да мало ли что… С другой стороны, не исключена возможность, что действительно кое‑что наблюдается. А это, в свою очередь, ломает всю программу работ. Если же, что скорее всего, мы имеем дело с самовнушением, то тебе следует провести разъяснительную работу, а для нас ты дашь рекомендации по психотерапии лиц, склонйых к подобному самовнушению. Это не просто, но тебе, Платон Григорьевич, вполне по плечу. – Но почему выбор пал на меня? Мы только приступили к очень ответственной плановой работе… – Мы отрываем тебя только на время, – перебил его Василий Тимофеевич. – У нас нет никаких оснований считать тех, к кому ты поедешь, людьми несерьезными. Это один из сильнейших отрядов исследователей космоса. Но не исключена возможность, что длительное пребывание вдали от планеты может выявить некоторый объективно существующий комплекс нервных расстройств. И в этом деле мало быть просто хорошим специалистом. Здесь нужен большой жизненный опыт, умение работать с людьми, обязательное знакомство с авиационной медициной… Пожалуй, кроме тебя, некому этим заняться. Платон Григорьевич вскрыл пакет, прочел инструкцию раз‑другой. – Дружба дружбой, а служба службой, – сказал Василий Тимофеевич. – Распишись тут в уголке, что с материалом ознакомился. Вот так. А теперь давай‑ка мне инструкцию и получай билет на самолет. – Когда вылет? А, вижу, в половине первого… – Рейс не указан, но на аэродроме предупреждены. Ну, Платон Григорьевич, жду от тебя весточки.
ПАДАЕТ ВВЕРХ…
– У вас служебный рейс, – сказала девушка‑регистратор, рассмотрев билет Платона Григорьевича. – Вы посидите вон на той скамеечке, я вам скажу, когда выходить на посадку. Платон Григорьевич купил в киоске аэропорта несколько газет и стал их просматривать. На скамейку рядом с ним опустился рослый человек в форме летчика Гражданского воздушного флота. Его тоже послала сюда девушка‑регистратор. Вскоре к ним присоединилось еще пятеро парней, явно причастных к авиации. – Вы тоже служебным летите? – спросил Платона Григорьевича сидевший рядом с ним пилот. – Да, служебным, – коротко ответил Платон Григорьевич. – А мы вот из отпуска возвращаемся. Три недели гуляли. – У моря были? – спросил Платон Григорьевич. |
