|
Он в ту пору учредил пресловутую миланскую полицию и поставил своей задачей предотвратить революцию, подобную той, что в 1746 году изгнала австрийцев из Генуи (*40). Миланская полиция, которую приключения гг. Пеллико и Андриана (*41) сделали знаменитой, не была жестокой в точном смысле этого слова: она методически и безжалостно следовала суровым законам. Император Франц II (*42) хотел потрясти ужасом дерзкие умы итальянцев. - Представьте мне _засвидетельствованные показания_ о том, что делал юный маркезино дель Донго, - твердил барон Биндер покровителям Фабрицио, - да, день за днем, начиная с восьмого марта, когда он ушел из Грианты, и до вчерашнего вечера, когда он явился в Милан, где теперь скрывается в одном из покоев своей матери, - и я готов считать его самым милым проказником из молодых людей этого города. Если же вы не можете указать мне в точности ежедневное его местопребывание со времени ухода из Грианты, то, невзирая на его высокое происхождение и на все мое уважение к друзьям его семьи, мой долг арестовать его. И мне придется держать его в тюрьме до тех пор, пока он не представит доказательств, что он вовсе не ездил к Наполеону с поручением от тех немногих недовольных, которые, возможно, имеются в Ломбардии среди подданных его императорского и королевского величества. Заметьте также, господа, что, если молодому дель Донго и удастся отклонить от себя это обвинение, он все же бесспорно виновен в том, что перешел границу, не испросив предписанного законом паспорта, под чужим именем, преднамеренно воспользовавшись паспортом простого ремесленника, то есть человека, принадлежащего к низкому общественному классу, что совершенно недостойно дворянина. Это неумолимо логическое разъяснение сделано было начальником полиции со всей учтивостью и почтительностью, какой требовало положение маркизы дель Донго и высокопоставленных ее заступников. Маркиза пришла в отчаяние, когда ей сообщили ответ барона Биндера. - Фабрицио арестуют! - воскликнула она и залилась слезами. - А если его посадят в тюрьму, бог знает, когда он выйдет оттуда! Отец отречется от него. Г-жа Пьетранера и ее невестка собрали на совет двух-трех близких друзей; вопреки их уговорам, маркиза настаивала, чтобы ее сын уехал в ту же ночь. - Но ты же видишь, - говорила графиня, - барон Биндер знает, что твой сын находится здесь; он совсем не злой человек. - Не злой, но он хочет угодить императору Францу. - Однако, если бы барон считал выгодным для своей карьеры посадить Фабрицио в тюрьму, он уже сделал бы это. Устроить побег Фабрицио, значило бы выказать барону оскорбительное недоверие. - Но когда он намекал, что ему известно, где сейчас прячется Фабрицио, он этим ясно говорил нам: "Увезите его!" Нет, я не могу жить с постоянной мыслью: "Через четверть часа моего сына, может быть, заточат в тюрьму!" Каковы бы ни были честолюбивые цели барона Биндера, - добавила маркиза, - ему в интересах своего личного положения в нашей стране выгодно подчеркивать благожелательность к людям такого ранга, как мой муж, и доказательство этого - удивительная откровенность, с которой он сообщил, что знает, где можно застигнуть моего сына. |
