|
Все знали, что Джей китаец и родился в Китае – но в этом городе иностранцы отнюдь не были редкостью. Когда Крыса учился в старших классах, в одной футбольном команде с ним играли два китайца – один в нападении и один в обороне. Особого внимания на них никто не обращал. – Без музыки скучно! – сказал Джей и бросил Крысе ключ от музыкального автомата. Кры-са выбрал пять песен и вернулся за стойку к своему пиву. Из динамиков полилась старая мело-дия Уэйна Ньютона. – Ничего, что я тебя задерживаю? – спросил Крыса. – Без разницы. Все равно никто не ждет. – Один живешь? – Ага... Крыса вытащил из кармана сигарету, разгладил ее и закурил. – Только кошка, – сказал Джей. – Старая уже, правда... Но поговорить с ней можно. – Она у тебя что – говорящая? Джей покивал. – Мы ведь с ней очень давно друг друга знаем. Я ее настроение понимаю, а она мое. Крыса помычал с сигаретой во рту. Музыкальный автомат зашипел иглой и сменил пла-стинку на «Макартур-Парк». – Слушай, а кошки о чем думают? – О разном... Вот мы с тобой о чем думаем? – Да уж, – засмеялся Крыса. Джей тоже засмеялся. Помолчал немного, поводил пальцем по стойке. – Она у меня однорукая. – Однорукая? – Я про кошку. Хромая она у меня. Года четыре назад, зимой дело было, пришла домой вся в крови. Вместо лапы – месиво, как мармелад. Крыса поставил стакан на стойку и взглянул на Джея. – А что с ней случилось? – Не знаю. Сначала думал, под машину попала. Но на это непохоже. Колесом так не разда-вит – так можно только тисками зажать. Просто в лепешку превратили. Может, кто-то специаль-но мучил... – Специально? – не веря своим ушам, переспросил Крыса. – Что за ерунда? Кошкину ла-пу... Зачем? Джей постучал кончиком сигареты по стойке, вставил в зубы, закурил. – Верно, какая необходимость калечить кошку? Кошка послушная, ничего от нее худого... Оттого, что изуродуешь ей лапу, ничего не выиграешь. Бессмысленно это, дико. Но такого бес-причинного зла в мире – целые горы. Мне не понять, тебе не понять – а оно существует, и все тут. Можно сказать, мы среди этого живем. Глядя в стакан, Крыса еще раз покачал головой: – Мне этого не понять никогда... – Ну и ладно! Самое лучшее, что тут вообще можно сделать, – и не пытаться что-то понять. С этими словами Джей выпустил струю табачного дыма туда, где обычно сидели посетители, а теперь было пусто и темно. Белый дым повисел в воздухе и бесследно растаял. Некоторое время они сидели молча. Крыса безотрывно смотрел на стакан, о чем-то думая; Джей все так же водил пальцем по стойке. Музыкальный автомат добрался до последней песни. Сладкоголосые «Falsetto Boys» затянули соул-балладу. – Слушай, Джей! – сказал Крыса, не отводя взгляда от стакана. – Я вот двадцать пять лет на свете живу – а чувство такое, что еще ни в чем не разобрался. Некоторое время Джей, ни слова не говорил, рассматривая свои пальцы. Потом немножко ссутулился. – А я сорок пять лет живу – и понял одну-единственную истину. Знаешь, какую? Такую, что человек при большом желании из чего угодно может извлечь урок. Из самых заурядных и банальных вещей извлечь урок всегда можно. Кто-то сказал, что даже в бритье присутствует своя философия. Собственно, никто в мире и не выжил бы, будь это не так. Кивнув, Крыса допил три сантиметра пива, остававшиеся на дне стакана. Пластинка кон-чилась, музыкальный автомат щелкнул, и бар снова погрузился в тишину. – То, что ты говоришь, вроде как и понятно, – начал было Крыса, но дальше слова у него не пошли. Он безуспешно попробовал что-то выдавить из себя, потом улыбнулся и поднялся из-за стойки. |
