– Но мне кажется, – не сдавался Стив, – никто и никогда не оспаривал, что Америка самая богатая страна.

– А я разве утверждаю противоположное?.. Я говорил о ценностях, сосредоточенных в банках. Вопрос о том, куда идут деньги – на ракеты, которые не продаются, или на товары, которые можно продать и надо продать. Я только что из Нью‑Йорка. Его улицы забиты японскими «тойотами», «хондами», «датсунами», в магазинах – японская электроника. В Токио вы не увидите такого количества американских товаров… Деньги, когда их много, начинают жить собственной жизнью, приобретают особые свойства, даже особую «совесть». «Совесть» американских денег сейчас заключена в двух словах – антикоммунизм и милитаризм.

– У арабов есть пословица, – заметил Стив. – «Вглядывайся в последствия – это оплодотворяет ум».

– Как раз то, чего не делает новый президент, – вздохнул Цвикк, попыхивая трубкой. – Он рядится то в мантию антикоммунистического рыцаря‑крестоносца, то в форму морского пехотинца, прущего напрямик, вопреки здравому смыслу.

– Однако шовинистическая эйфория налицо, – возразил Стив. – Воинственные призывы, десанты, угрозы, ведение переговоров с дубовой «позиции силы» – разве все это не возрождает ницшеанский миф вседозволенности, в своё время развеянный позором вьетнамской войны? Америка сильна и богата, поэтому вправе диктовать миру свой образ жизни и образ мыслей. Такое многим американцам начинает приятно щекотать нервы.

– Это одна сторона медали. Другая – явный рост антивоенных настроений, требования серьёзных переговоров с Москвой, демонстрации сторонников мира… Ситуация, конечно, сложная, но последнего слова американцы не сказали. Так же, как и западноевропейцы. Да‑да…

Стив скептически усмехнулся:

– А они и не скажут. Не успеют. Ты забываешь, Мигуэль, о клапане безопасности. Он безотказен – парламентская система. В нужный момент средства массовой информации переориентируют острие массовых выступлений с истинных виновников – воротил большого бизнеса – на партию, стоящую у руля власти. Марионетки сменятся, а главное сохранится. Пар будет выпущен, а беды и опасности останутся, даже возрастут, потому что те, кто ушёл, успели сделать своё дело.

Цвикк приготовился возразить, но его опередил Тибб:

– Браво! Почти то же самое утверждают марксисты, критикуя парламентскую систему.

– Я далёк от марксизма, – возразил Стив. – Может, поэтому не вижу выхода?

– Выход – в победе разума. Разум создал цивилизацию. Он должен и сохранить её. Разве не к победе разума призывает Москва?

– Это слова, – скривился Стив, – покажи разум в действии, Тибб. Ты говоришь о Москве. Разве у них не столько же ядерных бомб, сколько у нас?

– А что им делать? У них, однако, хватило ума и мужества объявить миру, что первыми ядерное оружие не применят. А американцы?..

– Вот именно, – кивнул Цвикк. – А у некоторых американцев в ходу ковбойский девиз: «Прав тот, кто успеет выстрелить первым». То, что годилось для шерифа на Диком Западе в прошлом веке, не годится для президента страны в век атомный…

– По странной иронии судьбы, – заметил Тибб, – у небольшой и небогатой Америки в прошлом были президенты‑великаны – Вашингтон, Линкольн, а потом – у огромной и богатой – президенты‑карлики.