Согласились обсудить все ближайшего 21-го числа, в традиционный «День чекиста» — а, попросту, в день получки. С тем Чернышов и вернулся на Хорошевку, в офис частной туристической фирмы «Полина-Турс», где им была выделена небольшая комнатка с сейфом и компьютером.

Анастасия ждала его.

— Звонил этот грек… Панадис. Он готов встретиться. Я сказала, что должна поговорить с братом…

— Похвальная послушность.

Настя подыграла ему:

— Девушка совсем растаяла от комплиментов…

— Давай, назначай на вечер, — сказал Виктор.

Настя набрала номер, в голосе ее теперь преобладали бархатные тона:

— Господин Панадис?..

Она сразу ощутила, что ее звонок приятен ему.

Руководство Управления не зря остановило на ней свой выбор: кандидаток, слава Б-гу, хватало.

— Хэллоу!..

— Это я, Настя. Вы все еще готовы со мной встретиться? — В ее голосе звуал оттенок игривости.

— Еще бы, Настенька!

Она услышала явственный всплеск воды. Панадис, повидимому, разговаривал с нею, лежа ванне.

Голос его расплывался, а потом и растаял вовсе. Анастасия представила его тоненькие — стрелочкой усики и липкий сироп улыбки.

— Но у вас, должно быть, совсем нет времени…

— Для вас? Вы шутите…

Неслышно усмехнувшись, она подмигнула Чернышову:

— Сейчас мы проверим…

Уж она-то прокачает этого бабника, будьте спокойны! Он сделает для нее все что в его силах!

— Как у вас со временем сегодня?

— Мечтаю о встрече.

— Когда?

Еще один всплеск воды в ванной и энергичное:

— Хотя бы через час. Вы сможете приехать ко мне в отель?

На свидание с импрессарио они отправились вдвоем: нового израильского партнера с собой не взяли.

Чернышов предоставил себе и Анастасии полную свободу действий. Единственное ограничение: бакинский посредник не должен был ни ухом, ни рылом не ведать, с кем имеет дело.

Панадис остановился в отеле «Москва», на шестом этаже. Обоих пропустили по служебным удостоверениям.

— Открыто…

Слегка подтолкнув вперед себя Анастасию, Виктор вошел в номер. Здесь пахло лосьонами и чуть увядшим цветами.

— Настенька! — Панадис стоял в кокетливой позе посреди большой уютной гостиной. Желтые глаза его отражали яркий электрический свет. Лицо лоснилось от бритья и втираний. — Входите — входите! Господи, да вы прямо молодая богиня…

Он почти неосязаемым движением руки коснулся ее плеча и пропустил в вперед. Чернышев прошел вслед и сразу сел в пред ложенное ему кресло у стола.

Анастасия постояла, разглядывая номер, но, главным образом, подставляя себя взгляду Панадиса.

Чернышев готовился к нелегкому разговору.

На своем веку он повидал немало таких людей, как Панадис, и представлял себе, с кем имеет дело. Они обычно довольно быстро и верно угадывали характер собеседника. В основном, — его слабости…

Но сейчас Панадис был в трудноме положении: пожаловавший к нему в номер новый русский мог быть одновременно и выскочкой-бизнесменом, и рэкетиром, и даже из этих… бывших гебешников.

От Чернышева не укрылось то, что Панадис старается незаметно наблюдать за ним. Расплывшееся в обворожительной улыбке, обращенной к Анастасии, лицо было лишь маской.

Он освободил место для легкого угощения.

Тонкие щеголеватые усики его лищь подчеркивали жестковатый абрис рта, глаза прищурились, а холеные руки хлопотали, передвигая на низеньком столике то пепельницу, то цветы.

— Чувствуйте себя, как дома, друзья! Как дома!.