— Долго объяснять…

— Да ладно. Время-то у нас есть…

— Они у иранцев как наемники. Деньги получают. Вот и палят по нашим поселениям. А мы — в ответ. Потери у них большие. Бои — каждый день…

Для Виктора все это было странно и неправдоподобно, вроде той войны в Африке, что показывали по телевизору. Тутси и хуто. Убивают друг друга, а разберись — за что?

Крончеру же все виделось по-другому. Это была и х, израильская жизнь. Повседневная реальность. Там — на и х войне гибли его друзья, однокашники…

— Сначала они засады устраивали на патрулей, — продолжал он, — а потом, поняли, что своих больше теряют, чем мы, и перешли на мины. Подкладывают, где только можно, и издалека взрывают. И сразу разбегаются по деревням. А там женщины, дети. Не очень — то и постреляешь…

— Знакомо, — мрачновато усмехнулся Виктор.

— Вы и в Чечне были? — интересовался Алекс.

Виктор отрицательно покачал головой.

— Бог миловал: возраст не тот…

— У нас матери сейчас сорганизовались, требуют убрать солдат из Ливана…

— Но я так понял, что у «Хизбаллы» потерь куда больше?

— Мы считаем по-разному, — пожал плечами Алекс, — их десятки миллионов, нас пять. Да и цена жизни другая… У них смертников- самоубийц невпроворот…

Виктор кивнул: он и сам этому дивился в Афгане.

— Вам вот скажи: пожертвуйте собой во имя Аллаха и сразу в рай попадете! Семьдесят гурий станут вас услаждать. Вы же не поверите!

— И все — целки, — усмехнулся Виктор, — Это мы еще там, в Афганистане, слышали… Ты в каких частях служил? Пехота?

— Сорок и сорок на сорок…

— Это еще что? — стрельнул по нему взглядом Виктор.

— Морские десантники. Сорок килограмм на спине, сорок километров впереди и сорок сантиметров воды под ногами…

Внезапно он резко резко подскочил к окну и весь напружинился.

— Там милиция приехала…

В окно было видно, как из «газика» выскочило несколько милиционеров и бросились в подъезд. Алекс, было, рванулся, но Виктор крепкой хваткой остановил его:

— Не лезь, сами разберутся!

Алекс глянул на него с явным недоверием. Что-то в поведении Виктора его озадачивало. Для обычного экскурсовода слишком уж много резкости, тайн и загадок.

«Да и выправка соответствующая…»

Первые смутные подозрения запали ему в голову еще в Костроме, когда менты не втолкнули Чернышова в «газик» вместе со всеми задержанными.

«Черт его знает. Может из КГБ или как это сейчас называется. ФСБ, что ли?»

Но вслух ничего не сказал. Только бросил на него изучающий взгляд.

— Но она ведь там одна…

После своих пьяных похождений в Костроме Алекс испытывал неловкость перед Анастасией, а теперь и вовсе проникся к сестре Чернышева состраданием…

Но Виктор мгновенно погасил его пыл.

— У тебя что дел других нет? — Оказывается, он все это время помнил о бакинском импрессарио. — По-моему, ты хотел поговорить с Панадисом… Кстати, фамилия мужика, любителя антиквариата, с которым он приезжал в Кострому, Бутрин. Его убили… Мне твои друзья — костромские менты рассказали… — Он выдержал направленный ему прямо в глаза короткий испытующий взгляд Крончера. — Ладно, езжай. Здесь я сам разберусь.

В парадном пахло плесенью и кошачьей мочой.