Однако, смущенные таинственными смертями своихъ товарищей, уже некоторое время неизменно следовавшими за слишкомъ большое служебное старанiе и рвенiе, агенты Чрезвычайки на этотъ разъ обыскивали безъ должнаго усердiя и рвенiя и ничего и никого не нашли.
Страхъ и растерянность овладели обычно такими самоуверенными и наглыми Московскими владыками. Такъ некстати пришло показанiе одного Ленинградскаго помпрокурора о томъ, что, примерно годъ тому назадъ, къ нему являлся некiй гражданинъ, именовавшiй себя Ѳомою Ѳомичемъ Ѳоминымъ, Кронштадтскимъ мещаниномъ, повидимому, сумасшедшiй. Этотъ Ѳоминъ вычитывалъ передъ прокуроромъ изъ Библiи пророчество Данiилово и предсказывалъ такую же скорую гибель Сталина и советской республики.
И шептали, что будто бы самъ Сталинъ потребовалъ себе Библiю и читалъ Данiилово пророчество. Ѳомина было приказано разыскать и арестовать, но какъ оказалось, тогда же Ѳоминъ былъ арестованъ и за дерзкiя слова и храненiе запрещенной книги сосланъ на далекiй северъ … А далекiй северъ ….
Вотъ уже пять месяцевъ, какъ никто ничего не могъ сказать, что тамъ происходило …
Слухи оттуда шли самые невероятные и ужасные.
XXIII
О событiяхъ, происходившихъ этою осенью въ Москве, Ленинграде и другихъ большихъ городахъ республики естественно въ советскихъ газетахъ ничего не писали. «Правда», «Известiя», «Красная газета» въ обычныхъ оффицiальныхъ, приподнятыхъ тонахъ съ наиграннымъ пафосомъ описали торжества по случаю праздника республики, но въ пафосе этомъ можно было заметить и какую-то несвойственную большевикамъ сдержанность. И редакторы газетъ, и казенные писатели, и рабкоры знали, что народъ уже все зналъ и, если молчалъ, то молчанiе его становилось все более грознымъ и зловещимъ,
Какъ ни туго былъ завязанъ платокъ на рту советскаго обывателя, какъ ни былъ онъ прiученъ молчать и скрывать свои чувства и думы, въ народе определенно говорили, что коммунистамъ пришелъ конецъ, что Царь идетъ съ севера, и настала пора расплаты за все. Отъ этихъ страховъ грядущей расплаты полицейскiй аппаратъ слабелъ неудержимо. Въ народе крепло сопротивленiе властямъ.
Налоги поступали неправильно, неаккуратно и не въ должномъ размере. Колхозы не сдавали хлебъ въ казну, но делили его между рабочими, продавали на сторону. Потомъ стали и земли колхозовъ делить между собою. Кто-то пустилъ въ народе слухъ, что самъ Сталинъ приказалъ делить колхозы «въ собственность». Что это новая экономическая политика, вызванная мiровымъ кризисомъ, новый НЭП, такъ называемый «нео-нэпъ», особый свыше одобренный «прогибъ» и «уклонъ».
Красная армiя отказывалась выступать противъ колхозниковъ. Во многихъ частяхъ армiи и флота произошли безпорядки «на экономической» почве. Эти безпорядки были, пожалуй, самими большевиками подготовлены. Они такъ усердно показывали матросамъ и солдатамъ Эйзенштейновскiй фильмъ «Броненосецъ Потемкинъ» и въ немъ учили матросовъ, какъ имъ надо поступать, когда имъ дадутъ не свежую провизiю. Продовольствiя не хватало уже и на армiю. Въ одинъ скверный ноябрьскiй день на броненосецъ «Парижская Коммуна» было доставлено мясо съ червями. Матросы взбунтовались, сбросили «комсоставъ» въ воду и открыли огонь по Кронштадту. Къ «Парижской Коммуне«присоединился линейный корабль «Маратъ». Успокоить разъяренныхъ матросовъ удалось, лишь убедивъ ихъ, что это дело рукъ «вредителей» и что эти «вредители» будутъ подвергнуты самымъ жестокимъ пыткамъ, а затемъ смертiю казнены.
Предстояли срочные платежи по Германскимъ, Англiйскимъ и Французскимъ займамъ. Страна была объята возстанiями и собирать принудительно хлебъ было невозможно. Казна была пуста.
Къ счастью большевиковъ, все это произошло тогда, когда они успели задолжать кругомъ крупныя суммы промышленникамъ, поддержаннымъ государственными банками, и во всемъ мiре началась тревога, какъ помочь советскому правительству подавить возстанiя и окрепнуть настолько, чтобы оно снова могло эксплоатировать Русскiй народъ и выжимать изъ него средства для уплаты по долгамъ. |