-- Вы ведь знаете, где здесь
удобнее всего пристать.
-- Не люблю править чужими лодками, -- возразил Хэвенс.
-- Считайте ее лодкой моего компаньона, и мы с вами окажемся в
одинаковом положении, -- посоветовал Лауден, легко спускаясь по трапу.
Хэвенс последовал за ним и без дальнейших возражений взял
румпель-штерты.
-- Не понимаю, каким образом вам удается извлекать доходы из вашей
шхуны, -- заметил он. -- Во-первых, она, на мой взгляд, великовата для
торговли по архипелагам, а во-вторых, слишком роскошно отделана.
-- Я не так уж уверен, что мы действительно извлекаем из нее доходы, --
возразил Лауден. -- Я ведь отнюдь не деловой человек. Мой компаньон,
кажется, доволен, а деньги, как я вам уже говорил, принадлежат ему. Я
вкладываю в дело только отсутствие коммерческого опыта.
-- Полагаю, ваши обязанности вам по душе? -- осведомился Хэвенс.
-- Да, как ни странно, очень, -- ответил Лауден.
Пока они пересекали гладь бухты, солнце зашло за горизонт, на военной
шхуне раздался сигнальный выстрел пушки (точнее говоря, это было ружье) и
был спущен флаг. Шлюпка пристала к берегу в уже сгущающихся сумерках, и на
низкой веранде "Серкль Интернасьональ" [4] (как официально и не без
оснований назывался клуб) засветились многочисленные лампы. Наступили самые
приятные часы суток: исчезли назойливые, больно жалящие мушки; повеял
прохладный береговой бриз, и члены "Серкль Интернасьональ" собрались в клубе
поболтать и выпить стаканчик-другой. Мистер Лауден Додд был официально
представлен коменданту острова; партнеру коменданта по бильярду -- торговцу
с соседнего острова и почетному члену клуба, который начал свою карьеру
помощником плотника на борту военного корабля северян; портовому доктору;
начальнику жандармов; владельцу опийной плантации и всем остальным людям с
белой кожей, которых прихоти торговли или кораблекрушений, а может быть,
просто нежелание служить в военном флоте забросили в Таиохаэ. Благодаря
своей располагающей внешности и любезным манерам, а также умению
красноречиво изъясняться как на английском, так и на французском языках
Лауден всем очень понравился. Вскоре на столе возле него уже стояла одна из
восьми последних бутылок пива, а сам он оказался довольно молчаливой
центральной фигурой оживленно болтающей группы.
Разговоры в Южных Морях все на один образец: океан здесь огромен, но
мир мал; вначале непременно будет упомянут Забияка Хейс, герой-моряк, чьи
подвиги и вполне заслуженный конец остались совершенно неизвестными Европе;
потом будет затронут вопрос о торговле копрой или жемчугом, а может быть,
хлопком или губками, но очень небрежно, словно он никого особенно не
интересует; то и дело будут упоминаться названия шхун и фамилии их
капитанов, а затем собеседники обменяются новостями о последнем
кораблекрушении и обстоятельно их обсудят. |