Он поднял глаза, и чистая небесная лазурь прекрасных очей засияла ему в

душу. Розочка,  хорошо заметив его внутреннее  движение, посмотрела  на него

удивленным и даже несколько озабоченным взглядом.

     Тут будто  молния  пронзила  его  вдруг,  и  убийственное чувство своей

испорченности сдавило ему душу.

     "Как? -- сказал он  себе. -- Ты, грешный, дерзаешь проникнуть в небесно

чистое святилище этого ангела?  Ты хочешь выведать  мысли, которые  не могут

иметь ничего  общего с презренными  деяниями пошлых  душ,  пекущихся лишь  о

земном?   Ты  хочешь  надругаться  над  самым  духом  любви,  испытывая  его

проклятыми орудиями темной силы?"

     Поспешно спрятал он коробочку в карман; ему казалось, будто он сотворил

грех, который никогда не сможет искупить.

     Тоскуя, бросился он к ногам  испуганной Розочки и восклицал,  заливаясь

слезами,  что  он  преступный,  грешный  человек, недостойный  любви  такого

ангельски чистого существа, как Розочка.

     Розочка, которая не могла понять, что  за  мрачное настроение напало на

Перегринуса, склонилась к нему, обняла его и, плача, шептала:

     --  Бога  ради,  мой  милый  Перегринус, что с тобою? Что приключилось?

какой злой враг становится между нами? О, приди, приди  ко  мне, успокойся и

сядь рядом со мной!

     Перегринус молча, не способный ни к какому произвольному  движению, дал

Розочке тихо поднять себя.

     Хорошо, что старое, немного расшатанное  канапе было,  как обыкновенно,

завалено сброшюрованными  и  уже переплетенными  книгами,  а  также  немалым

запасом разных переплетных  инструментов, так что Розочка должна была многое

убрать,  чтобы  освободить  место  для  себя  и  для  сокрушенного господина

Перегринуса Тиса. Это дало ему время несколько прийти в  себя, и его великая

скорбь,  его   раздирающая  сердце  тоска  разрешилась   в   тихое  сознание

совершенного, но все-таки искупимого проступка.

     Если до сих  пор по выражению лица его можно было уподобить безутешному

грешнику, над которым изречен окончательный приговор,  то теперь он имел вид

только немножко глуповатый. Но при подобных обстоятельствах такой вид всегда

служит добрым предзнаменованием.

     Сидя вдвоем с господином Перегринусом Тисом  на упомянутом  расшатанном

канапе честного  переплетчика Лэммерхирта, Розочка начала  говорить, потупив

глаза и застенчиво улыбаясь:

     --  Я, кажется, догадываюсь, милый, что так  внезапно  взволновало твою

душу. Должна тебе сознаться, мне много чудных вещей  рассказывали о странных

жильцах твоего дома. Соседки,  --  ведь  ты знаешь, что это  за  народ,  эти

соседки,  они судят и рядят обо всем и часто сами толком не знают о чем; так

вот, эти нехорошие соседки рассказывали мне, что в твоем доме живет какая-то

удивительная женщина, которую многие даже считают  за принцессу и что ты сам

в рождественскую  ночь принес ее  в свой дом.