— Что ж мне — тащить тебя на руках?

 

— Это не поможет, Василий.

 

— А, черт, жарко!

 

Он разделся и бросил дубленку на стул.

 

— Слушай, Тася, — он взял обе ее руки в свои, — не ко времени ты это все затеяла. Завтра у нас гости: придут районное и областное начальство, кое-кто из московской комиссии (может, все), руководящий персонал леспромхоза… Как же без хозяйки?

 

— Устраивай мальчишник.

 

— Ерунда, большинство придет с женами. А у меня хозяйки дома нет?

 

— Попроси тетю Флену быть хозяйкой. Она тебя любит.

 

— Ну, не капризничай, прошу тебя. Подумай, в какое положение ты меня ставишь. Хорошо ты поступаешь?

 

— Думаю, что хорошо. Ты сам знаешь, что это не каприз, а принципиальность. Кстати, — я уже подала на развод.

 

— Тася! Завтра ты заберешь заявление обратно.

 

Он схватил ее за плечи, поставил на ноги. И только тогда он почувствовал присутствие чужого человека и с недоумением посмотрел на меня.

 

— Кто этот мальчик? — спросил он (нет, каков мерзавец: «мальчик»?!).

 

Мне очень захотелось выдать ему пару крепких слов, но я смолчал.

 

— Не вижу никакого мальчика, — сказала милая женщина и снова уселась с ногами на теплую лежанку. Он ошалело взглянул на меня, но не отступился.

 

— Кто вы? — спросил он строго.

 

— Андрей Болдырев. А вы случайно не Василий Георгиевич Чугунов?

 

— Это не имеет значения. Тася, быстро одевайся, и пошли домой.

 

Я вдруг обрел дар речи… Может, мне не хотелось отпускать ее с ним… Она же подала на развод.

 

— Зачем вы это сделали, товарищ Чугунов? Вас же теперь никто не будет уважать в Зурбагане.

 

Он скрипнул зубами и принес шубку жены.

 

— Одевайся, Тася.

 

Тася не шевельнулась, а я продолжал:

 

— Чтоб вызвать комиссию из Москвы для разбора персонального дела коммуниста, надо написать на него нечто чудовищное, а так как этот коммунист Болдырев Андрей Николаевич, отдавший и молодость и здоровье освоению Сибири, и его здесь каждый старожил, каждый первопроходец знает, то из этой вашей затеи, кроме позора для вас лично, ничего не выйдет. Вот и жена от вас уходит, потом уйдут друзья…

 

— А у него нет друзей! — звонко произнесла Тася, — у него есть нужные люди. Хочешь, Василий, я предскажу тебе дальнейшее? Разбор дела Болдырева превратится в разбор дела Василия Чугунова. Я тебе это обещаю. Мы еще не познакомились… Как я поняла, вы сын Андрея Николаевича. А я Таисия Константиновна Терехова. Главный лесничий опытного лесхоза. Мой бывший муж, директор леспромхоза… Но ведь таких людей близко к природе нельзя допускать. Лес они не любят, людей тоже, у них своя технология, как бы «кубиков» побольше дать, а там хоть трава не расти! Плевать им на то, чтоб сохранить подрост, семенные деревья, красивые урочища, древние кедровые рощи, не оголить берега рек. Взываешь к совести, справедливости, благородству, а в ответ слышишь: «Вы нам морали не читайте, с нас план спрашивают. Нам надо рубить, где поближе да получше, скорее и больше».