— Черный человек воровал белье, — повторил капитан. — Скажите, сэр, это было какое‑то особенное белье?

— Нет, ничего необычного, вот, посмотрите, при щепки остались, а вещей‑то и нет.

— Что же пропало?

— Две пары брюк. Я стираю их сам. Другие носят в химчистку, но это дорого, и я не могу себе этого позволить. К тому же обе пары мне покупала моя покойная жена Эльза, я ведь теперь вдовец, офицер.

— Примите мои соболезнования, сэр, но нельзя ли перейти к самому происшествию.

— Я о нем и рассказываю, офицер. Вот же, пропали двое брюк и две рубашки. Это для меня не происшествие, а целая драма.

— Кто первым стрелял — они или вы?

— Сейчас я и до этого дойду, офицер. Заметив черного человека, я поспешил в соседнюю комнату, там прежде была библиотека, но почти все книги поели лесные термиты, пришлось отдать в школу.

Так вот, о чем это я? Ах да! Ружье! У меня есть чудесное ружье, которое осталось мне от отца, — марки «Берроун». Замечательное ружье двенадцатого калибра!

Старик так разошелся, что полотенце с его головы упало, однако он не обратил на это внимания. Его лицо разрумянилось, глаза блестели.

— Я взял ружье и зарядил его картечью! Вообще‑то я охотился только на боровую дичь, а для нее хороша дробь «третий номер», бывало, годился и «четвертый», но для охраны дома — только картечь, скажу я вам.

Только картечь «два нуля».

— Вы зарядили ружье и вышли из дома. Что было дальше? — попытался помочь капитан. Чашка горя чего кофе перед — сдачей дежурства превращалась в несбыточную мечту.

— Я не просто вышел, офицер, я воспользовался черным ходом и появился совершенно неожиданно для злоумышленника. Он как раз рубашками занимался, шельмец.

— Вы что‑нибудь сказали ему?

— Нет, ничего особенного не сказал, а только: руки вверх, воришка!

— И он начал стрелять?

— Не помню. Свет померк, и я свалился, а на шее потом синяк образовался — мне это потом наш доктор сказал, Скотт его фамилия.

Буанзен подошел к потерпевшему и осмотрел синяк на шее. Действительно, было похоже на след от удара — точного и хорошо рассчитанного. Чуть сильнее — и мистер Паллец уже никогда бы не очнулся.

Послушав потерпевшего еще немного, капитан Буанзен свернул разговор и, пообещав обязательно разобраться, покинул участок мистера Паллеца.

В сопровождении молчаливого сержанта и деревенского шерифа капитан Баунзен направился к служебной машине. На середине пути он не удержался и спросил с раздражением:

— Неужели нужно было вызывать нас, чтобы разобраться в такой малости, как кража штанов?

— Но ведь была еще перестрелка, сэр…

— Какая перестрелка? Выстрел из охотничьего ружья? — Буанзен открыл дверцу, чтобы сесть в служебный автомобиль.

— Чуть позже была стрельба из автоматического оружия.

— Где?

— Там, в лесу. — Шериф махнул рукой,

— И у вас есть свидетели?

— Не только свидетели, сэр. Вот…

Он разжал кулак и показал Буанзену две гильзы.

— Это что же, автоматическое оружие?

— Так точно, сэр.

— Великоват калибр, вам не кажется?

— Я заглянул в справочник, сэр. Такие патроны используются в трех системах — две из них уже уста рели, а одна еще применяется для спецопераций укороченный автомат SFAT.

И куда же, по‑вашему, стреляли из такого автомата? По деревьям?

— Нет, сэр. Злоумышленники расстреляли целый десяток собак.

— Собак? — Баунзен с сержантом переглянулись.