В двубортном пиджаке с аккуратным платочком и красным фуляровым галстуком на виндзорском узле я был готов к встрече с любым напыщенным банкиром. С пятизарядником на ремне я был готов в принципе ко всему. Все-таки я не ждал корраля «О-Кей».

Я попросил консьержа в вестибюле забронировать столик в «Ритце» на обед, ровно в час, и порекомендовать хорошего местного стоматолога, который говорит по-английски. Надо было заменить временные коронки чем-то понадежнее. Я не упомянул о том, что меня били по лицу. Он сказал «oui» на обе просьбы, ответив, чтобы я обратился к Мишелю – старшему официанту в «Ритце» – и что сведения о стоматологе будут позже сегодня днем. По дороге к дверям я прихватил халявный зонтик из бронзовой стойки.

Вход в «Гарантийный фонд Моргана» в доме № 14 более-менее не отличался от остальных арок вдоль единого фасада, окружающего Вандомскую площадь. Не больше шика или формальности, чем у «Герлена», «Скиапарелли» или «Карон». Внутри было довольно душно и чинно, как во всех пафосных банках в мире. Я сказал джентльмену в сером костюме-тройке, что хочу снять депозитную ячейку, и тут же завертелись шестеренки эффективности. За солидным письменным столом я предъявил для официальной инспекции паспорт и заполнил с помощью переводчика несколько бланков. В аптечных очках мелкий шрифт читался на ура.

Все было в порядке. Мне дали ключ. На вопрос, хочу ли я поместить в ячейку какие-то ценности, я ответил «уи», и меня сопроводили в приватное помещение со столом и стулом. Банковский клерк ушел и тут же вернулся с металлической депозитной ячейкой продолговатой формы. Поставил на стол и удалился. Я повернул в замке свой новый ключ. Открывая крышку, так и ждал, что найду внутри какой-нибудь неприятный сюрприз. Но контейнер был пуст, как моя душа. В него я положил бархатный мешочек с серебряной монетой. Повесив пиджак на спинку стула, я расстегнул рубашку, не снимая галстук. Достал все четыре пачки денег из пояса. Прихватив пять сотен на карманные расходы, остальное скинул в ящик, снова надел пиджак и вызвал звонком охранника.

Перед уходом из мраморных чертогов «Гарантийного фонда Моргана» я разменял американские бабки на лягушачьи. Вышло около двух с половиной миллионов франков. Я убрал свои кровные в сумку, пока джентльмен в костюме-тройке отступил и поблагодарил меня за сотрудничество с банком. Я сказал, что этот банк мне порекомендовал друг. Луи Цифер. Я напустил на себя лучший эстрадный шарм. Когда говорил, получилось что-то вроде «Лои Тсифэ».

– Он здесь получает почту. Знаете его?

– Простите, мсье. Наша политика – не раскрывать имена клиентов.

– Прямо как у меня, – ответил я и свалил.

Я пробрался через парковку, забитую лимузинами, на другой конец площади и прочь с нее. Еще пара минут до часа. Сгонял в табачку на углу улицы Капуцинок, забрал сорок снимков, которые заказал вчера, и сложил все в сумку.

«Ритц» находился под № 15 прямо напротив моего банка. «Эспадон» выглядел достойным всех королей, которые здесь отужинали. Роскошные персиково-кремовые стены, длинные арочные окна в золотой и синей драпировке, высокий потолок, расписанный под летнее небо, по которому плывут пухлые облака. Я попросил Мишеля. Ко мне с апломбом посла вышел старший официант в смокинге. Я назвался, и тогда он одарил меня слабым намеком на улыбку.

– Прошу, мистер Фаворит, – сказал он по-английски без акцента, провожая к отличному столику у стены.

Мишель выдвинул стул, а я дал ему банкноту в 500 франков. Мы тут же стали настоящими приятелями. Я заказал комплексный обед за 1300 франков – высшая кухня: европейская солея, разделанная прямо у столика, asperge hollandaise и утонченный овощной салат, да все под бутылочку вкуснейшего «Пуйи-Фюиссе».