Charcuterie оказалось холодной мясной нарезкой, белыми от плесени сухими сосисками и всяческими паштетами. Я насыпал в стакан кубики льда и налил из фляжки. На вкус все было по первому разряду – лучшая нарезка на свете. Я пролистал «Геральд Трибьюн». Ни слова о Крузмарке. Может быть, его тело еще не нашли.

Мысли о Крузмарке напомнили, что у меня все еще есть его серебряная монета, которая наверняка стоит кучу денег. Я достал из наплечной сумки маленький мешочек из черного бархата и открыл. Размером монета была чуть меньше 50 центов. В два раза толще и слегка выпуклая. На стертом от столетнего возраста аверсе – профиль какого-то давно покойного правителя. На реверсе – орел в окружении греческих букв. В каком-то далеком прошлом кто-то высек на серебряной поверхности римские цифры. Словно татуировка, щеку королевского портрета украшало таинственное «I. I.» На реверсе на груди орла было проставлено XIII.

Крузмарк держал эту штучку в сейфе. Либо она обладала высокой денежной ценностью, либо это был какой-то волшебный фокус-покус из мира черной магии и дьяволопоклонников. Я хотел знать наверняка. Снял оттиски с обеих сторон с помощью грифеля карандаша и листа отельной бумаги и сложил лист в папку Цифера в сумке.

Перешел к более насущным проблемам – достал из стола парижский телефонный справочник. Пролистал. Записей о Луи Цифере не нашлось. Как и об Эль Сифре или докторе Цифере. Я достал пожеванную адресную книжку Уоррена Вагнера, нашел записи о Цифере. Его парижским адресом для почты до востребования значился «Гарантийный траст Моргана», Вандомская площадь, 14. Бинго! Прямо по соседству.

Я списал координаты на отельную бумагу, в том числе телефонный номер банка. Посидев с адресной книжкой Вагнера, выписал все названия в Париже. Всего их было девять. Шесть – либо рестораны, либо ночные клубы. Я сверил их с телефонным справочником. Двух баров не нашел и решил, что они уже закрылись.

Так себе зацепки, но других у меня не было. Остается играть с теми картами, которые сдали. Горничная оставила в дальнем углу стола пару журналов. Одним из них был «Une Semaine de Paris». Как в журнале «Кью» на родине, в нем приводилась еженедельная афиша того, что происходило в городе, – все кинофильмы, представления, выставки, музыкальные концерты, лучшие ресторане и кабаре, спортивные мероприятия. Все на французском, но суть я уловить смог.

Я пролистал газетные страницы, сличая названия клубов и кабаре с названиями из списка Вагнера. Нашел все, разбросанные по городу. Глаз зацепился за местечко под названием «Блю Ноут». Не из местечек Уоррена. Там выступали барабанщик Кенни Кларк и его группа. В 53-м я слышал, как он играет с Modern Jazz Quartet в «Боп-Сити» в Брилль-билдинг на Бродвее, где у Вагнера был офис. Имя Кларка тут же разожгло проблески новых далеких воспоминаний. Может быть, он поможет мне восстановить прошлое.

Одевшись к вечеру в серый костюм с голубой рубашкой и повязав бордовый шелковый галстук, я спустился в ресторан «Вандома» к превосходному ужину – утиное рагу с оливками и великолепное «Марго» 48-го года – затем отбыл в «Блю Ноут».

Светящаяся прямоугольная вывеска клуба торчала над входом с рю Д’Артуа и оказалась единственным источником освещения на узкой жилой улице. Я зашел внутрь, сел у барной стойки напротив сцены.