Девушки окунулись в космический угар, их телодвижения больше напоминали судорожные маниакальные припадки, чем хотя бы какое-то подобие танца. Одна скинула тюрбан, рвала на себе волосы и бросала в воздух, как пригоршни травы. Другая повалилась на пол, корчилась в спазмах, ее тело изгибалось в невозможных позах. Стройная кофейная красотка разорвала перед платья, схватила груди обеими руками и выжимала их, пока из сосков не прыснуло молоко.

Гипнотическая вакханалия продолжалась больше двух часов. Не то чтобы развлечение, но оторваться до самого конца было невозможно. Словно сидеть в первом ряду на казни. К двум часам ночи музыканты и танцоры промокли от пота, одежда липла к гибким молодым телам. По нескольким лицам текла кровь – в исступлении женщины расцарапали себя. В гранд-финале Лаплас рассек глотку козла одним шокирующим взмахом сабли. Две девушки припали на колени перед умирающим животным с большими медными мисками, чтобы собирать хлещущую кровищу.

Публика сидела в ошарашенном молчании, пока чьи-то аплодисменты не напомнили, что мы вроде как смотрели представление. Аплодисменты переросли в овацию. Те, кто справлял службу, не кланялись. Вместо занавеса танцоры и музыканты просто собрали еду вокруг пото митана и обошли ночной клуб – делились с посетителями. Их способ сказать, что все мы участники, а не просто зрители. Мы причастились к жертве. Наши руки тоже красны от крови.

Я заказал снифтер «Реми», глядя, как Бижу ходит от стола к столу и любезничает с клиентами. Решив, что она забыла о своем обещании выпить на посошок, я уже думал просить l’addition, когда она подошла и села рядом.

– Что пьете? – спросила она.

– Коньяк.

– У меня есть кое-что еще, если вы не против присоединиться.

– Почему бы и нет?

Она взмахнула рукой официанту в навороченной униформе, подняла два пальца в секретном сигнале. Генералиссимус вернулся в мгновение ока с бутылкой без этикетки и парой рюмок. Наполнил каждую до краев каким-то прозрачным алкоголем и оставил бутылку, а сам скрылся из глаз.

– Qu’est-ce que c’est? – спросил я, экспериментируя с недавно заученной фразой из разговорника.

– Kleren, – ответила Бижу. – Напиток, который готовят les paysans Haïtien. Alcool de contrebande.

– Самогон.

– Vraiment. – Она подняла рюмку. Я воздел свою, и мы чокнулись. – Santé, – сказала она, опустошая свою рюмку одним махом.

Я повторил за ней. Клерен пошел хорошо, как горящий бензин. Явно крепче 90 градусов. Я поморщился от огня в животе. Она улыбнулась, как лощеная кошечка.

– Зачем вам сегодня une serviette. – Бижу налила еще по одной. – Ваш бизнес настолько важный, что вы не можете оставить его дома ради вечера удовольствий?

Я понял, что она говорит о сумке.

– Все в карманы не уместишь, – сказал я. – Путеводители. Словарь. Карты, – расстегнул сумку и достал копию фотографии доктора Цифера. – Знаете этого человека?

– Non… Pourquoi?

– Я его ищу. За ним один должок. Иногда он одевается вот так. – Я показал Бижу распечатку афиши с Эль Сифром.

– Çifr, – сказала она без запинки.

– Узнаете?

– Только по репутации. Il est un médium tres célèbre.

– Медиум?

– Oui. Он проводит la séance de spiritisme для очень богатых.

– Как с ним связаться?

– Je ne sais pas. Я не богата и не духовна.

– А это всё вокруг что?

– Надо как-то платить за жилье.