Вдруг ни с того ни с сего в голове что-то щелкнуло. Джонни Фаворит знал тексты к сотням песен – не только слова, но и мелодии, и конкретные аранжировки. Все они еще оставались в моей голове. Я вспомнил, как пел скэтом на джем-сейшенах для своих. Включив в мыслях бодренькую музычку, я начал петь скэтом молитву, перекладывая бессмысленные слоги на ритм и мелодию. Сработало как по волшебству.

Когда-то я был хедлайнером. И до сих пор не растерял мастерства, чтобы выйти под софиты. Если вспомнить времена в группе, возможно, вернутся и знания темной магии. Люди говорили, я был настоящим колдуном. Если я помнил тексты Коула Портера и Лоренца Харта, то чем хуже все заклинания и сатанинские чары, которые я заучил? Они все еще жили внутри, таились в глубине. На волне песни все до последнего забытые осколки прошлого поднимутся к поверхности, как раздутый трупным газом мертвец из темных пучин забвения.

В воскресенье вечером без четверти девять я взял такси до «Барона Самеди». Бижу стояла перед клубом в темных брюках и шикарном зауженном полупальто. У ее ног в модных туфлях была круглая черная кожаная коробка для шляп. Я попросил водителя подъехать, и она села, расцеловав меня в щеки с экстравагантным галльским энтузиазмом.

Бижу выпалила новый адрес на скоростном лягушачьем. Водитель односложно буркнул, и мы понеслись в неведомую тьму.

– Puis… Ты хорошо себя вел? – спросила она.

– Было много дел.

– Menteur. – Она назвала меня лжецом. – Я тебе не верю.

– Дьявол любит лентяев.

– Тогда ты наверняка его любимчик.

– Уж надеюсь.

В какой-то момент такси переехало через реку. После этого начиналась незнакомая для меня территория. Бижу взяла меня за руку и сплела со мной пальцы. Мы не заговаривали, пока такси не высадило нас в районе, где я раньше не был.

– Allez. – Бижу повела меня через неизвестную улицу к цилиндрическому сооружению из металла на противоположной стороне. Оно было выкрашено в зеленый цвет и могло похвастаться орнаментальным старинным куполом, а также двумя ионическими колоннами из литой стали по бокам от входа без двери.

– Это что? – спросил я.

– Vespasienne.

– Туалет, что ли?

– Vraiment. Un pissoir.

Я вошел за Бижу. Внутри разило мочой. Голая лампочка высоко под полым куполом заливала неприглядное помещение бледным светом. Над длинным писсуаром, словно грибок, запеклась высохшая рвота.

– Мило, – сказал я. – А это разве не мужской?

– Не сегодня. – Бижу наклонилась, достала из кармана старинный ключ. Повернула в древнем навесном замке на сливной решетке.

– Где мы?

– Тебе лучше не знать. – Она сунула замок в карман. – Это мой вход. Только мой. У других – свой собственный. Votre assistance, s’il vous plaît.

Мы вместе нагнулись, и я помог откинуть тяжелую железную решетку на петлях. Под ней в кромешную тьму каменного колодца уходила металлическая лестница.

– Теперь надевай веллингтоны, – сказала Бижу.

Когда мы натянули резиновые сапоги и убрали уличную обувь, Бижу достала маленький фонарик.

– Allumez votre torche, – скомандовала она, включила свой и начала спускаться во тьму.