Арман провел меня к столу, театрально разыгрывая раболепную услужливость. Стерн поднял взгляд, повел большим носом, но не поднялся навстречу, когда официант выдвинул мне стул. На нем все так же криво сидел все тот же уродливый мохеровый костюм бурого цвета, как в последний раз, когда я его видел. Наверное, других у него и не было. Арман справился по-французски, не желаю ли я «un apéro». Я понял, что он про аперитив. Лягушатники верят, что алкоголь перед едой стимулирует аппетит.

– Que me conseillez-vous? – я спросил, что он порекомендует. Акцент прозвучал как надо.

– Un Lillet blanc, Monsieur Favorite. Il est tres agréable.

– Bien. Un nouveau goût pour moi.

На это Арман ответил, что новый вкус полезен для души, и удалился с резким поклоном. За то, что помог убедить дуболома из уголовки, будто я знаток местного кваканья, Арман только что заработал большие чаевые.

– Лейтенант Стерн, – сказал я, когда мы остались наедине. – Я Джон Фаворит.

Стерн не ответил, пристально уставившись на меня без выражения.

– Как обращаться к вам, офицер?

– Можешь звать меня «сэр», – буркнул он.

– Да пошел ты! – сорвался я, отодвигаясь из-за стола. – Все, поговорили, до свидания.

– Эй. Остынь. Я не хотел обидеть.

– В последний раз я называл другого человека «сэром» на войне. – Я смахнул воображаемую пылинку с дорогого галстука.

– Да. Я своего старшего тоже ненавидел. Меня зовут Дэн. Где служил?

– Северная Африка, – сказал я. – Будь добр, покажи документы, Дэн. Чтобы все было как положено.

Стерн насупился, выудил бумажник из заднего кармана как раз тогда, когда вернулся с моим бокалом Арман. Очередной скорострельный обмен французским запудрил детективу мозги еще больше. Значок Стерна был приколот к клапану из фальшивой кожи аллигатора напротив пергаминового окошка с карточкой полицейского департамента Нью-Йорка. Я деланно прочитал каждое слово в своих аптечных очочках. Не больно-то мне это было надо. Просто лишний раз измывался.

– Твоя очередь, – прошипел Стерн. Когда он говорил, его губы почти не двигались, как у какого-то третьесортного чревовещателя. – Показывай, что там у тебя.

Я передал Стерну паспорт из сумки. Он уставился в него, переворачивая страницы с внешним безразличием. Показуха. Уловка копа, чтобы замаскировать напряженный поиск улик. Я попивал «Лилле». Слабый цитрусовый привкус, испорченный длительным, горьким, каким-то лекарственным послевкусием. Второй раз не закажу.

– Нашел, что искал? – спросил я.

Стерн вернул паспорт.

– Похоже, много путешествуешь, – сказал он.

– Дела.

– И какие это дела?

– Разные. Недвижимость. Денежный рынок. Импорт. Экспорт. Что угодно, где можно честно заработать на жизнь.

– Почему ушел из шоу-бизнеса?

Я допил «Лилле».

– Сказать по правде, меня из него ушли. Ранение в Тунисе. Больше года провел в госпитале. Еще два – психотерапия.

– Что за психотерапия?

– Психоанализ. Остался с небольшой контузией. Мозгоправ был за мой счет. Армия наплевала на меня и забыла. А когда я наконец пришел в себя, дни больших групп уже были почти сочтены. Я нашел другой род занятий.

Стерн буравил меня взглядом так, что я почти слышал, как вращаются все две его ржавых шестеренки.