– Давно живешь в Париже?

– Я не живу в Париже. Я здесь проездом.

– А где живешь? – Стерн начинал кипятиться.

– Где голову приложу, там и живу. – Меня забавляло его доставать. Возможно, не самый умный ход.

– И где, блин, конкретно? – процедил он сквозь сжатые зубы. К столику подошел Арман с подносом на плече. Время для еще одной подколки.

– А не твое дело, – сказал я с улыбкой. – Тут тебе не Нью-Йорк.

Стерн обжег меня взглядом. Его осадила формальная церемония сервировки. Первый класс – нехоженая территория для копов. У его локтя появился новый стакан пива. Он ухмыльнулся при виде поставленного перед ним стейка.

– Это что за хрень сверху? – привередничал он, отрезая первый кусок.

– Винный соус.

– Обалдеть! Вкуснота!

Я смотрел, как Стерн вгрызается в мясо, словно голодающий. Допрос третьей степени отложен. Я ел и наблюдал за сыскарем, зная, что он не может выкинуть из головы мой нос. Такой шнобель не забывается. Он его уже видел на физиономии Гарри Ангела.

– Лучший стейк в моей жизни, – сказал Стерн, собирая винный соус хлебным мякишем.

– Рад, что понравилось.

– Еще пара вопросов?

– Ты мой гость. Почему бы и нет?

Стерн отхлебнул пива.

– Слышал когда-нибудь про частного сыщика по имени Гарри Ангел?

– Не-а. А должен?

– Около трех недель назад этот Ангел заглядывал к «Уоррену Вагнеру и партнерам». Угадай, кого он там искал?

– Понятия не имею.

– Тебя.

– Значит, плохой из него детектив.

– Это почему?

– Так и не нашел.

– Секретарша Вагнера сказала, этот сукин сын грубил напропалую. Слышала, как ее шеф сказал Ангелу, будто Фаворит – овощ. Лежит в каком-то частном санатории на севере.

– Его дезинформировали.

– Может, и так. По записям в клинике Прозерпины Харвест, тебя перевели в клинику для ветеранов в Олбани в 1945-м.

– Ошибаются.

– Мы сверялись с Олбани. Ветеранская ассоциация о тебе не в курсе. Что случилось на самом деле?

Я улыбнулся Стерну, чувствуя, как затягивается петля на шее.

– Я же рассказывал про психотерапию. На севере, в Покипси, в той самой больнице Прозерпины Харвест. Записался и выписался. На свои деньги, помнишь? Вышел в 45-м. А фигня про клинику для ветеранов? Может, путаница в архивах.

– Знаешь, почему Ангел тебя выслеживает?

– Не представляю.

Стерн наклонился над столом и прошипел:

– Может, подсказать? Я ведь и сам малость покопался. Похоже, в прошлом ты баловался со всяким там вуду-шмуду и черной магией.

– Ошибки молодости.

– Ты был помолвлен со светской дамочкой, которую в прессе звали Ведьмой из Уэллсли. И в то же время спал с ниггерской сучкой в Гарлеме.

– Ну, что я могу сказать? Извиниться, что ли?

– Вот не надо мне. Так вышло, что Ножка Свит – негрила, которого замочили, – тоже был замешан в гарлемском вуду. И эту ведьму из высшего общества тоже пустили в расход. И всех – на одной неделе. Две недели назад.

– Ничем не могу помочь. Меня там не было.

– Но что-то ты не больно переживаешь.

– Слушай, лейтенант. Это все было давно. Я еще был пацаном. Ничего не понимал в жизни. Пустился во все тяжкие. А ты что, никогда не дурил по молодости? Война вправила мне мозги.