|
- Правда? И, обращаясь к своему дружку, она заговорила по-голландски. Мегрэ показалось, что он понимает или, скорее, угадывает ее слова: - Вот видишь, комиссар тебя не обвиняет. Успокойся. Что за ребячество! Внезапно она замолчала. Замерла, прислушиваясь. Мегрэ не сразу сообразил, что ее так насторожило; лишь несколько секунд спустя он тоже различил какие-то звуки со стороны фермы. Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Корнелиуса к жизни: встревоженный, нервный, он вглядывался в темноту. - Вы слышали? - прошептала Бетье. С мужеством молодого петушка Корнеулис сделал движение навстречу опасности. Он громко дышал. Но было поздно: неприятель оказался намного ближе, чем ожидалось. Совсем рядом возникла фигура, узнать которую не составляло труда: фермер Ливенс в шлепанцах. - Бетье! - позвал он. Девушка не ответила. Он позвал снова, и она робко отозвалась: - Ya! Ливенс прошел мимо Корнелиуса, сделав вид, что не замечает его, и остановился перед Мегрэ. Взгляд его был суров, ноздри дрожали от гнева. Он еле сдерживался. Повернувшись к дочери, он что-то сказал ей резким, приглушенным голосом. Две-три фразы. Она молчала, опустив голову. Тогда он приказным тоном повторил эти фразы несколько раз. Бетье пробормотала по-французски: - Он требует, чтобы я вам сказала... Отец внимательно следил за ней, пытаясь догадаться, точно ли она переводит: - Что в Голландии полицейские не назначают девушкам свидания ночью, в деревне. Мегрэ покраснел, что случалось с ним чрезвычайно редко. В висках у него стучала кровь - настолько глупым, злонамеренным было обвинение. К тому же здесь, в тени деревьев, беспокойно озираясь, притаился Корнелиус. И отец должен был знать, что Бетье вышла к нему! А потом? Что ответить? Как объясниться? Впрочем, ответа от него и не ждали. Фермер пощелкал пальцами, как подзывают собаку, жестом приказал дочери идти. Девушка еще колебалась. Она повернулась к Мегрэ, не осмеливаясь взглянуть на своего возлюбленного, и наконец пошла впереди отца. Корнелиус не шелохнулся. Он, правда, сделал попытку обратить на себя внимание проходящего мимо фермера, но в последний момент передумал. Отец и дочь ушли, и вскоре на ферме хлопнула дверь. Мегрэ был так поглощен этой сценой, что совсем забыл, смолкли или нет во время нее лягушки. Сейчас во всяком случае их хор стал оглушительным. - Вы говорите по-французски? Молчание. - Вы говорите по-французски? - Немного. Корнелиус с ненавистью смотрел на Мегрэ, отвечал сквозь зубы и всем своим видом подчеркивал недружелюбие, избрав его формой защиты. - Чего вы боитесь? Слезы брызнули снова, но уже без рыданий. Корнелиус долго сморкался. У него дрожали руки. Казалось, он был на грани нового кризиса. - Вы действительно боитесь, что вас обвинят в убийстве вашего преподавателя? И Мегрэ сердито добавил: - Идем! Комиссар подтолкнул его в сторону города, и они пошли. Мегрэ долго говорил, чувствуя, что половина слов не доходит до спутника. |
