Когда миновалась суматоха, капитан снова запел, а мисс Эмли пристала к нему должным порядком. Дуэт был осыпан рукоплесканиями, и, конечно, он заслуживал еще большей похвалы, если взять в соображение совершенную самостоятельность певцов. Мисс Эмли пела свою часть нисколько ни обращаясь в капитану, а капитан пел так громко, что не имел ни малейшей идеи о том, что совершалось другим голосом. Окончив последние осьмнадцать такт один-одинешенек, он изъявил свою признательность за рукоплескания общества с тем видом самоотвержения, который всегда принимают на себя мужчины, когда воображают, что они сделали что-то для общества, хотя вовсе не понимают, в чем состоит настоящее дело.

- Теперь, сказал мистер Перси Ноакс, который только что вышел из носовой каюты, где деятельно занимался разливкой вина: - если только мисс Бриггсы обяжут нас чем нибудь до обеда, то, я уверен, мы буден находиться в полном восторге.

При этом намеке по всему собранию пронесся шопот восхищения, который часто удается слышать в обществе, когда никто не имеет самого отдаленного понятия о том, к чему относятся его одобрительные выражения. Три мисс Бриггс скромно взглянули на свою мама; мама с видом одобрения взглянула на своих дочерей, а мистрисс Тонтон с презрением взглянула на всех их. Мисс Бриггс попросили подать свои гитары, и несколько джентльменов произвели довольно серьёзные повреждения в футлярах, стараясь друг перед другом выказать свое усердие. Вслед за тем представилось весьма интересное пробование трех маленьких ключиков от трех помянутых футляров и мелодраматическое выражение ужаса при виде оборванной струны. Началась продолжительная настройка, натягиванье и перетягиванье струн; завинчиванье и отвинчиванье колков, в течение чего мистрисс Бриггс ревностно доказывала окружающим ее беспредельную трудность игры на гитаре и намекала на удивительный успех своих дочерей в этом мистическом искусстве. Мистрисс Тонтон шептала соседам своим, что это "невыносимо!", а мисс Тонтоны показывали вид, как будто оне сами умели играть за этом инструменте, но не играют потому, что пренебрегают им.

Наконец мисс Бриггсы с жаром принялись за дело. Это была новая испанская пьеса для трех голосов и для трех гитар. Действие было электрическое. Все взоры обращены были на капитана, который, как пронесся слух, однажды проходил с полком своим чрез Испанию, и который, без сомнения, должен быть хорошо знаком с тамошней национальной музыкой. Капитан был в восторге. Этого было достаточно; трио потребовали повторить, рукоплескания была всеобщия, и никогда еще Тонтоны не пpeтерпевали такого совершенного поражения.

- Браво! браво! восклицал капитан: - браво!

- Премило! не правда ли? спросил мастер Самуель Бриггс, с видом самодовольного директора ярмарочного зрелища.

Между прочим, эта были первые слова, произнесенные им со вчерашнего вечера.

- О - чаровательно! возразил капитан, размахнув рукой: - вос - хитительно!

- Самый нежный, пленительный инструмент! сказал старенький джентльмен с лысой головой, целое утро возившийся со зрительной трубой, в стекла которой мистер Гарди влепил огромную черную облатку.

- Случалось ли вам слышать когда нибудь португальский тамбурин? спросил забавный джентльмен.

- А слышали ли вы когда нибудь там-там? сурово спросил капитан, не теряя случая похвастать своими путешествиями истинными и мнимыми.