Поэтому в портретах заказчиков было отражено порой их прошлое, настоящее и будущее одновременно. Клиенты, правда, очень обижались, когда их изображали в виде дряхлых старцев или набальзамированных трупов, лежащих в гробу. А одного Ван Рин «увидел» как маленького мальчика, который занимается тем, что китайцы называют «похотливостью рук». Ну и, естественно, клиенты в итоге отказывались ему платить!

Конец его карьере художника пришел, когда Ван Рин получил тайный заказ от одного кандидата в президенты нарисовать портрет его тайной любовницы в потаенном саду купленного им втайне имения. Ван Рин изобразил очаровательницу совершенно нагой, хотя и украшенной драгоценностями, купленными на деньги кандидата, в том самом потаенном саду, но только… в пылких объятиях совершенно другого мужчины. Никогда не стоит путаться в дела могущественных политиков и их прелестных куколок‑любовниц!

В общем, в итоге мы этого Ван Рина выследили. Что было нелегко, потому что он вернул себе свое прежнее, настоящее имя и снова переехал в Бронкс, который оказался настоящим гетто. Он поселился на верхнем этаже многоэтажной развалюхи для бедняков, с трудом зарабатывая на хлеб тем, что малевал для магазинов объявления о распродажах, а также писал лозунги для различных манифестаций. Ужасно грустная получилась картина!

Глория тихо прервала его:

– Я закончила, Дамми.

– Прекрасно. Какие‑нибудь документы при этом пожирателе кирпичей нашла?

– Ничего, и у него только две отрицательные черты. Сколько‑нибудь выраженные.

– И какие же?

– Во‑первых, у него даже снять отпечатки пальцев нельзя: пальцы абсолютно гладкие, никакого рисунка!

– Но это же невозможно! – заспорил я. – Даже у обезьян примитивный рисунок на пальцах имеется!

– А у этого типа – нет! – Она отвечала как бы не мне; она вообще разговаривала исключительно с Адамом. – Он вообще никакой.. пустышка какая‑то! Ты сам посмотри.

Мы посмотрели. Глория была права. Никогда в жизни не видел более обезличенного лица! Ни одной выдающейся черты. Он весь был такой бежеватый, тестообразный… Так мог бы выглядеть недоделанный андроид перед выходом из автоклава.

– И одежда тоже… – продолжала Глория. – Совершенно новая, очень дешевая, купленная не по размеру… какая‑то неопределенная!

– Может, краденая? – предположил Адам. – Или из благотворительного фонда? А вторая отрицательная черта какая?

– У него в карманах абсолютно ничего нет, кроме списка покупок.

– Но это же может послужить отличной зацепкой, Глория! – воскликнул я.

– Никоим образом. – Она по‑прежнему обращалась исключительно к Адаму.

– Да ты сам убедишься, как только этот список увидишь. – Она протянула ему список. На полоске пергамента – честное слово! я мог бы в этом поклясться!

– было напечатано:

Под списком были изображены шестиугольный жареный пирожок и шарик для пинг‑понга.

– Черт возьми! – поразился Адам. – Все чудесатее и чудесатее. Разве ты не говорил мне, Альф, что относишься к типу «ученых янки»?

– Угу. Один из лучших выпускников «Браун университи».

– Да? Ну я так и думал, что ты из «Айви Лиг»! note 5note 6И какие же выводы вы сумели сделать путем дедукции, дорогой мистер Холмс?

– Во‑первых, кто бы ни составлял этот список, у него явно сложности с написанием букв С и S.