Например, частички живых душ, обладавшие собственной энергией и старавшиеся сделать себя доступными и нашему восприятию, которое, к сожалению, осуществлялось нашими довольно примитивными органами чувств – зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием, кинетикой… Этот существующий как бы вне Времени и Пространства обмен либидо представлял собой калейдоскоп человеческих эмоций – презрения и страстного желания, неудовольствия и глубокого удовлетворения.

Преобладали, правда, сексуальные образы: пенис, вагина, ягодицы, груди

– большие, маленькие, остренькие, округлые, – а также великое множество эрогенных зон. Мелькали варианты самых различных половых актов: гетеро, гомо, ското, нимфо, сатиро; всевозможные эротические позы, отражавшие желание, страсть, сладострастие, любовь и просто удовольствие.

Определенный набор образов был связан с Красотой и Силой – мускулистые торсы, статные фигуры, дивная спортивная форма тел, грация движений, прекрасная здоровая кожа, густые волосы, красивые глаза и губы, загар… – а также с Властью – над мужчинами, над женщинами, над ходом событий, над самим собой… Особое место занимали Успех – в любви, в жизни, в карьере, на отдыхе – и Блеск: интеллектуальный, политический, артистический, общественный. А также такие вещи, как Общественный Статус, Общенародная Известность, Популярность, Постоянство Принципов и т.д.

И все это кружилось в хаосе самых разнообразных страхов, зацикленностей, ненавистей, верований, суеверий, последних соломинок, маний, а также – фрагментов немыслимо далекого Будущего и подернутого туманной дымкой Прошлого, которые для меня, впрочем, не имели ни малейшего значения. И всю эту мешанину я видел, ощущал, пробовал на вкус… Меня буквально изрешетило этой шрапнелью – осколками от столкновения устремлений Человека с реальной действительностью. Я был ошарашен, сбит с ног…

– Феерическое зрелище, не правда ли? – донесся до меня голос Адама.

Я с трудом различал его в этом невероятном круговороте странных предметов и образов – да и то исключительно благодаря ярко‑рыжей шевелюре, которая как бы светилась. Слов у меня нe нашлось; я лишь восхищенно крякнул в ответ.

– С вами все в порядке. Альф?

Я по‑прежнему не отвечал. Не мог. Что‑то там, внизу, в глубине, привлекло вдруг мое внимание, и я непроизвольно двинулся в этом направлении.

– Это совсем не то реальное пространство, которое известно вам, – заметил Адам. – Здесь мы окружены несколькими слоями разных хитрых штучек, призванных нас защищать. Но несмотря на это, вас все равно влечет в сторону сингулярности. Если зайдете слишком далеко, это может стать опасным. А если зайти за определенную черту, возврата не будет.

– Угу, – буркнул я, продолжая идти вперед.

– Вы все еще достаточно далеко от роковой черты, – заметил Адам, – иначе я непременно остановил бы вас. На самом деле вы только приближаетесь к «раздевающему» полю, с помощью которого я удаляю у клиентов все те таланты или черты, от которых они хотят избавиться. А «одевающее» поле значительно левее – я все старался устроить согласно законам симметрии. То есть всегда что‑нибудь одно: либо выгоду получаю я, либо кто‑то другой. Теперь нам, пожалуй, следует сместиться чуточку влево, чтобы спокойно пройти между полями. Не волнуйтесь и следуйте освещенным отметинам, оставленным когтями. Послушайте, неужели вам хочется, чтобы вас совершенно равнодушно раздели до нитки? Пусть даже это сделает просто некое поле?

Я, точно ничего не слыша, пер вперед.

– Воздействие поля тем сильнее, чем глубже вы заходите, – продолжал увещевать меня Адам.