– Я помню. Но я уже предлагал ему партнерство.

– Я имею в виду обещанную ему память. Чтобы он вспомнил…

– Все? Ну разумеется! Я же совсем забыл, идиот! Ничего, скоро мы все уладим. Все будет тип‑топ! Тип‑топ? Так говорят?

– После 1940 года практически нет.

– Спасибо, я учту. Знаешь, я решил, что не стоит использовать память этого теперешнего человека‑оркестра – у нее слишком ограниченные возможности. Для тебя больше подойдет память Марселя Пруста.

– У тебя и он побывал?

– У меня есть контакты со всей этой литературной братией конца XIX века. Они часто заходили ко мне, кое‑что закладывали, а кое‑что и покупали или выменивали, желая получить новые идеи и сюжеты…

Рассказ Адама прервало внезапное появление кого‑то весьма похожего на лорда Байрона, и этот тип с порога провозгласил:

– «Ай‑Ти» унаследуют нашу Землю! Я посмотрел на него внимательней. Высокого роста; весьма привлекательной наружности; одет элегантно – темно‑синий плащ, черные сапожки, серые брюки и сюртук, красный жилет, вот только сорочка сильно помята. Волосы у него были длинные и волнистые. Глаза, правда, бледноваты, зато улыбка широкая, зубы белые, а голос удивительно звучный.

Адам, сразу превратившись в Загадочного Кота, изысканно светским образом ему поклонился и заметил:

– А вы, мистер Эш, их возглавите. Альф, позволь представить тебе мистера Эштона Эша, ведущего вокалиста «Ай‑Ти», самой популярной певческой группы целого поколения.

Поскольку поколение было явно не то, к которому относился я сам, да и вообще группа «Ай‑Ти» мне знакома не была, я изобразил на своем лице улыбку и согласно покивал:

– Ну, разумеется! «Ай‑Ти», как же, как же! Рад с вами познакомиться, мистер Эш.

– Вы знаете, мистер Эш, я просто ума не приложу, что бы вы могли еще пожелать, – сообщил наш Закот, на глазах превращаясь в леопарда – становясь как бы крупнее, сильнее, доминируя в комнате и заполняя ее своим присутствием. – Вы богаты, талантливы, красивы…

Эш глянул на нас с Глорией: в глазах его промелькнула явственная зависть. Он помолчал, облизал пересохшие от волнения губы и с трудом вымолвил:

– Секс.

Закот засмеялся‑замурлыкал:

– Наверное, мечтаете о чем‑нибудь экзотическом?

– Нет. Мне бы самый обычный, старомодный.

– Да вы шутите! У вас ведь просто отбоя нет от поклонниц! Я не понимаю…

– Еще бы! Конечно, поклонницы меня одолели. Но этим преимуществом я, к сожалению, воспользоваться не могу.

– Ах, неужели импотенция? Ну так вам мои услуги ни к чему. Существует множество видов вполне доступной медицинской помощи…

Эш покачал головой. Потом выпрямился, открыл рот и запел. Это была удивительная, колдовская ария царицы Ночи из «Волшебной флейты». Мы слушали, совершенно очарованные, пока он не допел до конца, а потом дружно зааплодировали.

– Потрясающая колоратура! – сказал Закот. Но Эш уже без всякой передышки перешел к баритональной арии цирюльника Фигаро.

Это было настолько неожиданно, что мы лишь молча смотрели на Эша, потрясенные голосом столь невероятного диапазона, удивительной гибкости и богатства оттенков. Ничего подобного я никогда прежде не слышал!

– Я не понимаю… – Закот явно был растерян. – Но вы, разумеется, НЕ МОЖЕТЕ хотеть сменять ТАКОЙ голос на что бы то ни было!

Эш внимательно посмотрел на каждого из нас по очереди и сурово сказал:

– Ладно.