– С вашего позволения, сэр, – ответил я, избегая смотреть ему в глаза, – мне бы хотелось еще немного посидеть здесь.

Какое‑то мгновение он не отвечал. И, как я мог догадаться, смотрел на меня, хотя его лица не было видно, я знал, что он нахмурился.

– Как пожелаешь. Буду держать тебя в курсе событий.

– Спасибо, сэр, – снова поблагодарил его я. – Спасибо вам за все, что вы сделали.

– Ладно, ладно, чего уж там, – усмехнулся он. – Всё, чего я хочу, так это решить до сих пор не решенные вопросы и вернуться в Портславу. И, желательно, в сопровождении моего Смотрителя.

Кивнув мне на прощание, он повернулся и стал спускаться со скалы, обменялся несколькими фразами с Куцко и направился к машине. Охранник взбирался ко мне.

– Как же ты позволил ему уехать без тебя? Совсем службу забросил…

– Дейв Иверсен ждёт в машине, – безразлично сообщил мне Куцко, садясь как раз туда, где только что сидел его шеф. – Кроме того, он сам велел мне подняться к тебе, видимо, считая, что мне хочется с тобой поговорить.

– А что, подняться сюда было твоей идеей? – весело удивился я.

Он пожал плечами, равнодушный к тому, что оказался так быстро разгаданным.

– Если честно, мы оба – авторы этой идеи, – признался он, глядя на раскинувшиеся внизу гремучники. – Красота какая! Сидишь и ждешь, когда начнут разрушать Ниневию?

Я недоуменно уставился на него.

– Прости, я не понял тебя.

– Ну как же – история с Ионой, – пояснил он. – Пророк навлёк гибель на Ниневию, сам попал в пасть кашалоту, сделал то, что ему было сказано, и затем свихнулся, когда город полетел в тартарары.

– Помню эту историю, благодарю, – сказал я. – Кажется, она вряд ли к месту здесь – если помнишь, я тот, кто рисковал своей жизнью как раз ради того, чтобы гремучники не погибли.

– Я не об этом, – стал отпираться он. – Скорее о том, что было потом. «Затем, когда взошло солнце, Бог распорядился, чтобы дул сильный ветер с Востока, и солнце так палило на голову несчастного Ионы, что он не выдержал и призвал смерть, говоря, что я умру, но всё же останусь в живых». Всё это очень похоже на речи ещё одного человека. Тебе не кажется?

– Смотрю, ты несколько пересмотрел своё отношение к тому, что досталось тебе от родителей, – довольно сухо прокомментировал я.

– Есть немного, – согласился я. – Значит, ты намерен, сидя на скале, рассказывать мне, почему сидишь и ждешь, когда же, наконец, гремучники тебя прихлопнут?

– Я сижу не затем, – возразил я. – Впрочем, что бы они обо мне ни думали, если бы собирались это сделать, то имели возможность еще несколько дней назад.

– Хм‑м, – многозначно хмыкнул он. – Так всё‑таки, эта мыслишка и впрямь приходила к тебе в голову. – Его чувства переполняла симпатия и сочувствие. – А это не из‑за Каландры?

Снова знакомое неприятное чувство в животе.

– Нет, не совсем, – ответил я. – Как я посмотрю, тебе уже всё известно.

– Не всё, конечно, но большая часть, –признался он. Ему стало неудобно. – Я помогал лорду Келси‑Рамосу разбираться с протоколами первого суда над ней. Послушай… всё было не так. Дело в том, что она набросилась на настоящего преступника, вырвала из его рук бомбу, которой он собирался взорвать здание, и выбросила её в окно, она взорвалась и убила много людей.