Тао уселся перед столом на расстеленный прямо на полу плетеный коврик. Мне и самому Мастеру Лонгвею достались такие же, а Ликиу устроилась на мягких подушках. Похоже, местные обычаи требовали скромности даже от Владык-Кшатриев — но для женщин все-таки делали исключение.

Особого приглашения к трапезе не последовало: Тао уже ухватил лепешку, завернул в нее немного пахнущего пряностями рубленого мяса, добавил овощей — и тут же принялся уплетать за обе щеки. Я тоже проголодался после двух дней пути через леса, но все-таки успевал не только жевать, но и поглядывать на тех, кто сидел напротив.

И большая часть моего внимания досталась красотке-Ликиу. Она ничуть не походила на отца и брата. Если могучие и смуглые Тао и Мастер Лонгвей напоминали старые деревья в чаще за Анцином, то Ликиу рядом с ними казалось белым цветком. Обе ее крохотны руки без труда поместились бы у меня в одной, а перетянутая шелковым поясом талия выглядела такой тонкой, что я на мгновение удивился, что туда помещается хоть какая-то еда. Остальные формы скрывала просторная одежда, но что-то подсказывало, что они были вполне… женственными — хоть и миниатюрными.

Но когда наши глаза встречались, вся внешняя хрупкость облетала с Ликиу, как шелуха. В нескольких футах напротив меня сидел Владыка-Кшатрий. Воитель, которого с самого детства обучали грозному и смертоносному искусству Вуса-Мату. И Джаду, которую я чувствовал, вполне тянула на вторую Ступень Познания — пятую из Семнадцати Великих. Лишь немногим слабее, чем у брата.

А еще — какая-то другая. Если Тао и Мастер Лонгвей фонили чем-то тяжеловесным и могучим, как сама земная стихия, то от Ликиу будто бы исходил теплый свет. Способный обжечь и ранить — но скорее предназначенный обогревать и сохранять… Тао рассказывал мне, что не все Владыки путь воина — некоторые становились учеными. Или целителями. Или артефакторами-ремесленниками, способными создавать чудесные вещи, которые ценились в сотни раз больше золота и драгоценных камней. Или следопытами, или…

— Я не знаю, найдешь ли ты то, к чему стремишься, Владыка Рик, — задумчиво проговорил Мастер Лонгвей. — Злые дела помнят куда лучше добрых, и месть живет дольше дружбы… Повод для войны редко скрывается в прошлом — скорее он где-то совсем близко. Здесь и сейчас.

— Разве ты или Великий Мастер Четана чем-то обидели Владыку Алуру? — Тао покачал головой. — Или в его дворцах вдруг иссякло золото? Или ему вдруг стало мало земель, которыми милостью Императора владеет Ледяное Копье?

— Едва ли, — вздохнул Мастер Лонгвей. — Но твой друг — Владыка Рик — нанес позорное поражение самому наследнику клана. А Алуру мстителен и никогда бы не простил подобного.

— Это так. Но разве стал бы он ссориться с тобой и Великим Мастером Четаной лишь для того, чтобы покарать Владыку, который сам не знает ни своего клана, ни даже природы своей Джаду? — Тао сердито переломил очередную лепешку. — Разве стал бы он рисковать ради мести жизнью собственного сына?

— Джей сам мог пожелать зайти на наши земли. И тогда…

— Разве ты не знаешь его? — мрачно усмехнулся Тао. — Мальчишка горд и заносчив — но он не посмел бы ни перечить отцу, ни нарушить его волю — даже втайне. И я сам слышал, как он говорил, что прошел через горы по приказу Великого Мастера.

— Этот путь не из простых… — Мастер Лонгвей пригладил бородку. — И если уж Джей отважился идти сквозь снега и холод, у него были на то причины. Пламя мести греет не хуже огня.

— Отец, неужели ты думаешь, что кто-то может быть настолько глуп, — не выдержал Тао, — что станет начинать войну с целым кланом ради того, чтобы наказать одного человека? Неужели ты забыл о старой вражде? Империя давно не видела больших сражений, но старики вроде Четаны еще помнят рассказы отцов!

— Я отправил посыльных в Хулун-Буир, — отозвался Мастер Лонгвей.