– Может быть, вы вспомните и то, что после фестиваля на поле нашли мертвую девушку. Ее звали Линда Лофтхаус.

– Конечно, я помню. Это дело вел мой отец. Он его раскрыл.

– Да. Убийцу звали Мак‑Гэррити.

Энни заметила, как Ивонна слегка вздрогнула при упоминании этого имени, на лице у женщины мелькнула гадливость.

– Вы его знаете? – быстро спросила Энни.

Ивонна покраснела:

– Мак‑Гэррити? Откуда мне его знать?

Она не умеет врать, подумала Энни.

– Простите, но мне показалось, что вы отреагировали на его имя…

– Имя мне знакомо, папа его называл. Он говорил, этот Мак‑Гэррити был жуткий тип.

– Послушайте, Ивонна, – настаивала Энни, – у меня такое ощущение, что Мак‑Гэррити известен вам не только по папиным рассказам. Это совсем давняя история, но, если вы в курсе каких‑то деталей, которые тогда не выплыли на свет, расскажите нам об этом. Вы нам очень поможете.

– Как вам могут помочь детали того полузабытого происшествия?

– А вот как, – ответил Бэнкс. – Мы считаем, что эти два дела могут быть связаны. Ник Барбер был сыном Линды Лофтхаус. Она отдала его на усыновление, но, повзрослев, он выяснил, кто была его мать и что с ней случилось. Потому‑то он и заинтересовался группой «Мэд Хэттерс» и делом Мак‑Гэррити. Вероятно, Ник наткнулся на какие‑то факты, связанные с убийством матери, и сам был из‑за этого убит. А значит, нам нужно очень внимательно изучить то, что случилось на фестивале и после него. Полицейский, который вел расследование вместе с вашим отцом, обмолвился, что Мак‑Гэррити, возможно, угрожал еще одной девушке, но этот факт не зафиксирован в материалах дела. Кроме того, мы слышали, что у мистера Чедвика были определенные проблемы с дочерью: очевидно, она попала в дурную компанию, но никаких подробностей нам узнать не удалось. Не исключено, что я заблуждаюсь и никакой связи между этими делами на самом деле нет. Если вы все‑таки что‑то знаете, хотя бы и совсем, на ваш взгляд, незначительные мелочи, пожалуйста, расскажите и позвольте нам судить, важно это или нет.

Ивонна помолчала, Энни слышала звуки радио, доносящиеся из кухни: что‑то неразборчиво бормотал диктор. Ивонна пожевала губу и устремила взгляд поверх их голов на один из книжных шкафов.

– Ивонна, – обратилась к ней Энни, – помогите нам. Вам это вряд ли повредит. Сейчас – уже нет.

– Все это было так давно. – На лице Ивонны мелькнула смутная улыбка. – Господи, какая я была идиотка! Заносчивая, эгоистичная, безмозглая идиотка.

– А кто из нас не был таким в шестнадцать‑то лет! – усмехнулась Энни.

Это замечание немного растопило лед, и Ивонне удалось даже вежливо рассмеяться.

– Думаю, вы правы, – произнесла она и вздохнула. – Да, когда‑то я действительно попала в дурную компанию. Не то чтобы дурную, но в особенную. В коммуну хиппи. Отец ненавидел их. Бывало, увидит на улице стайку хиппи и давай возмущаться: за что он воевал? Неужели за таких вот ленивых и трусливых скотов? Но те ребята, с которыми тусовалась я, были совершенно безобидные. Ну… большинство из них.

– А Мак‑Гэррити?

– Мак‑Гэррити был просто прилипала! Он был старше остальных, никогда по‑настоящему не входил в хипповскую систему, но ребята не могли собраться с силами и вышвырнуть его, да и повода не было, так что он блуждал из дома в дом, спал на полу или в пустовавшей кровати. Гнать его не гнали, но он никому не нравился. Он был чудной.

– И у него был нож.

– Был. Пружинный, с черепаховой ручкой. Мерзкая штука. Конечно, он сказал, что потерял его, но…

– Но полиция нашла этот нож в одном из домов, – закончил Бэнкс.